Золотая легенда. Том II

В вышеупомянутом послании святой Дионисий в таких благочестивых словах оплакивает смерть Павла, своего учителя: «Кто даст очам нашим воду и зеницам нашим источник слез, чтобы мы день и ночь оплакивали погасший светильник церквей? Кто облачит нас плачем и воздыханием? Кто не наденет траур? Чья душа, поразившись, не придет в ужас? Вот Петр, основание Церкви и слава святых апостолов, покинул нас, оставив сиротами. Теперь ушел и Павел, свой для народов, утешитель бедных. Мы больше не находим его, отца отцов, учителя учителей, пастыря пастырей. Павла, славнейшего из апостолов, назову я бездной премудрости, трубой громогласной, неустанным проповедником истины. Этот земной ангел и небесный человек, образ и подобие Божества и богоподобный дух, оставил нас всех, нищих и недостойных, в сем презренном и злобном мире. Он взошел к Богу и Другу своему. Увы, брат мой Тимофей, возлюбленный души моей, где теперь тот, кто был тебе отцом, учителем; тот, кого ты любил? Откуда он теперь пришлет тебе приветствие? Ты сделался сиротой и остался один. Он уже не напишет тебе своей святейшей рукой: «Приди, сын мой возлюбленный, Тимофей». Какая скорбь, какая тьма, какая потеря постигла нас так, что мы стали сиротами? Уже не достигнут тебя послания его, в которых написано: «Павел, ничтожный раб Иисуса Христа». Он уже не напишет о тебе другим городам, говоря: «Примите сына моего возлюбленного». Закрой, брат, и запечатай книги пророков, ибо нет у нас того, кто изъяснит их притчи, изречения и наставления. Пророк Давид рыдал о сыне своем, говоря: «Горе мне, сын мой, горе мне!». Я же скажу: «Горе мне, учитель мой, воистину горе мне!». Прекратилось стечение учеников твоих, приходивших в Рим и искавших нас. Уже никто не скажет: «Пойдем же, увидим учителей наших и спросим их, как подобает управлять порученными нам Церквами; они изъяснят нам глаголы Господа нашего Иисуса Христа и слова пророков». Воистину горе тем чадам, о брат мой, что лишились духовных отцов, которых лишилась и паства. Горе и нам, лишенным учителей, которые, собрав знание и разум древнего и нового Законов, соединили их в своих посланиях. Где бегущие стопы Павловы? Где святой труд ног его? Где уста глаголющие и язык, подающий советы? Где дух, благоугождающий Богу? Кто не возрыдает и не восплачет? Ибо те, кто заслужил славу и честь пред Богом, словно злодеи предаются на смерть. Горе мне, ибо в тот час видел я святое тело, орошенное невинной кровью. Горе мне, о мой отец, учитель и наставник. Ты не был виновен, чтобы умереть такой смертью. Куда ныне пойду искать тебя, о слава христиан и похвала верных? Кто заставил умолкнуть глас твой, о труба Церкви, труба громогласная, о псалтирь десятиструнная? Ты взошел к Господу твоему, которого возжелал и возлюбил всем сердцем. Иерусалим и Рим сделались союзниками во зле. Иерусалим распял Господа нашего Иисуса Христа, Рим же умертвил его апостолов. Но Иерусалим покорился Распятому, Рим прославляет умерщвленных. И ныне, брат мой Тимофей, те, кого ты возлюбил, неразлучны в смерти, словно Саул и Ионафан. И я не разлучился бы с господином и учителем моим, если бы не разлучили нас нечестивцы. Но разлука эта не будет вечной. Душа Павла признает тех, кого он любил, даже если они, ныне далекие, не заговорят с ним. И великой было бы потерей разлучиться с ними в день Воскресения». Так у Дионисия.

Златоуст в сочинении Похвала святому Павлу[41] весьма превозносит этого славного апостола: «Не впал в заблуждение тот, кто назвал душу Павла великим лугом добродетелей и раем духовным. Какой же язык сможет восхвалить его, когда душа Павла в полноте обладает всякими благами, какие только могут быть у людей и даже ангелов. Но мы из-за этого не будем молчать. Напротив, скажем о многом. Ведь наивысший род похвалы — когда добродетель и величие человека превосходит обилие слов. Так и для нас зачастую много славнее быть побежденными, нежели побеждать.

Но откуда лучше всего начать похвалы Павлу как не с него самого? Во-первых, покажем, что он обладал всякими благами. Авель принес жертву, и потому он хвалим. Но если мы увидим жертву Павла, она будет выше, как небо выше земли. Ведь он дважды приносил в жертву себя самого и, терпя умерщвление в сердце своем и в плоти, не овец и быков, но самого себя приносил дважды. Но и этим он не удовольствовался, желая принести в жертву весь мир. Он облетел, как бы на крыльях, землю и море, Грецию, страны варваров и все земли под солнцем, делая из людей ангелов, некоторых же словно из бесов приводя в ангельский лик. Что сравнится с этой жертвой, которую Павел принес мечом Духа Святого на небесном алтаре? Авель пал, сраженный хитростью брата, Павел же был умерщвлен теми, кого желал избавить от многих зол.