Золотая легенда. Том II

Исчислить ли мне его смерти, которых он претерпел столько, сколько дней прожил? Ной спас в ковчеге только себя со своими детьми. Павел же, видя еще больший потоп, строил ковчег не из дерева, но, употребив вместо досок свои послания, спас из пучины весь тонущий мир. Ковчег его охватывает всю вселенную и скреплен не смолой и дегтем, но Духом Святым. Приняв тех, кто глупей неразумных животных, он делает их подражателями ангелов. Этот ковчег превзошел прежний. Ковчег, приняв в себя ворона, отпускал его вороном, и впустив волка, не смягчал его дикости. Ковчег же Павла, принимая ястребов и коршунов, делает из них голубей; изгоняя всякую дикость, делает дух кротким.

Все дивятся Аврааму, который по велению Божию оставил отечество и родичей. Но как он может сравниться с Павлом, который оставил не только отечество и родичей, но сам мир. Более того, он презрел даже небо и небо небес ради созерцания Христа. Он ищет одной только любви Христовой, когда говорит: Ни настоящее, ни грядущее, ни высота... и проч. (Рим 8, 38-39). Авраам, подвергаясь опасности от врагов, спас своего племянника. Павел же подвергся бесчисленным опасностям, чтобы спасти от власти диавола весь мир, и своими смертями приобрел для других покой. Авраам решился принести в жертву своего сына, Павел же тысячу раз приносил в жертву самого себя.

Некоторые удивляются долготерпению Исаака, который терпел, когда вырытые им колодцы были засыпаны. Павел же, видя засыпанный камнями колодец, то есть собственное тело, не просто уходил, как Исаак, но пытался возвести на небо тех, от кого терпел бедствия. И чем больше засыпали этот источник, тем обильней он тек, давая начало многим рекам.

В Писании показана дивная щедрость и терпение Иакова. Но есть ли душа, сделанная из адаманта, чтобы она могла подражать терпению Павла? Ибо он не семь лет, но всю жизнь был рабом ради Невесты Христовой. Терпя не только дневной зной и ночной холод, но и тысячи искушений, удары, каменование, вставая на всякое ристалище, Павел вырывал схваченных овец из пасти диавола.

Иосиф был украшен стыдливостью. Но и здесь, как бы то ни было смешно, можно похвалить Павла, ведь, распяв себя, он смотрел на красу человеческого тела и на все, что есть прекрасного в вещах, как мы смотрим на прах и пепел. Даже рядом с трупом он пребывал неподвижным, точно мертвый.

Все люди дивятся Иову, ибо он великий борец. Однако Павел усердствовал на ристалище не месяцы, но многие годы; он не чесал куском черепицы свои язвы, но нападал на уста львиные и боролся с бесчисленными искушениями, будучи тверже, чем камень. Не от трех или четырех друзей, но от всех неверных, и даже от братьев терпел поношение. Все оплевывали его, все проклинали. Иов был странноприимен и заботился о бедных. Но какое попечение Иов имел о немощных телом, такое было у Павла к страждущим духом. Дом Иова был открыт каждому страннику, но душа Павла была открыта всему миру. Иов, имея бесчисленных овец и быков, был щедр с нищими; Павел же, не владея ничем, кроме своего тела, им одним достаточно служил нуждающимся. И сам он вспоминает об этом: Нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии (Деян 10, 34). Великую скорбь доставляли Иову раны и черви. Но если взглянуть на побои, голод, узы, опасности, которые переносил Павел от родных, чужеземцев и всего мира, на его заботу о Церквах, на ожоги пламени, которые он терпел за всех соблазнявшихся, то станет ясно, что душа Павла была тверже камня, превосходила крепостью своей железо и адамант. Что Иов ощущал телом, то Павел терпел в душе. Его поглощала скорбь, большая всякой скорби: о всех, кто пал. Потому Павел изливал непрестанные потоки слез и из-за каждого мучился сильнее, чем роженица, как сам он говорил: Дети мои, для которых я снова в муках рождения (Гал 4, 19).

Моисей ради спасения иудеев захотел, чтобы имя его было изглажено из книги жизни. Но он возжелал умереть вместе с другими, Павел же — ради других; не погибнуть с погибающими, но, чтобы они не погибли, самому лишиться вечной славы. Моисей противостал фараону, Павел сражался с диаволом, первый — ради одного народа, второй — ради всего мира, и не в поте, но в крови.

Пищей Иоанна были акриды и дикий мед. Как он жил в пустыне, так Павел — в мирской суете, но без акрид и меда. Он довольствовался и худшей пищей, подкрепляясь ею только ради того, чтобы вести пламенную проповедь. Великое упорство явил Иоанн против Иродиады, Павел же обличал не одного человека, имевшего ту же власть, и не двух, не трех, но бесчисленное множество еще более жестоких тиранов.