Золотая легенда. Том II

Между тем царский сын воспитывался во дворце и взрослел, постигая многие премудрости. Юноша удивлялся, почему отец заключил его во дворце, и тайно задал этот вопрос одному из приближенных. Царевич сказал, что не может ни есть, ни пить, ибо страдает от того, что ему не дозволено выходить из дворца.

Услышав о том, отец опечалился и приказал оседлать великолепных коней. Он также велел поставить перед процессией приветственные хоры и строго следить, чтобы во время прогулки сын не увидел ничего неприятного для взора.

Случилось, что на пути царевич встретил слепого и прокаженного. Увидев их, юноша был потрясен и спросил, кто они и что с ними случилось. Слуги ответили: «Это страдания, которые выпадают на долю людей». Царевич спросил: «Они выпадают на долю всем людям?». Слуги стали отрицать это, но царевич спросил снова: «Знали ли эти люди, что им придется так страдать, или несчастья приходят внезапно?». Слуги ответили: «Кому из людей известно будущее?».

Необычное происшествие сильно взволновало царевича. Затем он увидел старика с морщинистым лицом и согбенной спиной, потерявшего зубы и потому говорившего невнятно. Юноша изумился и захотел узнать, что это за диво. Услышав, что человек становится таким после многих лет жизни, царевич спросил: «Что же ожидает его под конец?». Ему ответили: «Смерть». Он спросил: «Смерть приходит ко всем или только к некоторым?». Когда ему сказали, что умереть суждено всем, царевич спросил: «В каком возрасте приходит смерть?». Слуги ответили: «Старость длится до восьмидесяти или до ста лет, а затем приходит смерть». Юноша часто размышлял об этом в сердце своем и сильно печалился, но при отце притворялся, что весел, желая, чтобы ему открыли и объяснили многое из того, что происходит в жизни.

В то время в пустыне земли Сеннаар жил монах по имени Варлаам, совершенный жизнью и учением. Он в духе узнал о том, что происходит с царским сыном, и, одевшись как купец, отправился в его город. Придя туда, Варлаам сказал наставнику царевича: «Я — торговец: у меня есть драгоценный камень, который я хочу продать. Тот камень дарует зрение слепцам, возвращает слух глухим, немым помогает заговорить, неразумных же наполняет разумением. Отведи меня к царскому сыну, и я отдам ему этот камень».

Наставник ответил: «Ты кажешься мудрым человеком, но речи твои не достойны твоей рассудительности. Я хорошо разбираюсь в драгоценностях — покажи мне этот камень, и если он действительно окажется таким, как ты говоришь, царевич удостоит тебя великих почестей». Варлаам возразил ему: «Кроме того, мой камень обладает особым достоинством: если его увидит некто, утративший остроту ясного взора и чистоту непорочности, камень тотчас лишится заключенной в нем силы. Я не умудрен в искусстве врачевания, но, тем не менее, вижу, что ты не обладаешь хорошим зрением. Однако я слышал, что царевич непорочен, глаза его прекрасны и зрение остро». Наставник сказал: «Раз так, не хочу, чтобы ты показывал мне этот камень, ведь глаза мои уже плохи, да и сам я погряз во грехах». Он известил царевича о купце и вскоре ввел его в царские покои.

Когда Варлаам был представлен царевичу, тот благосклонно принял его. Монах сказал ему: «Ты правильно поступил, о царь, что не обратил внимания на мое бедное платье. Некогда один великий царь следовал на изукрашенной золотом колеснице: на пути ему встретился человек, изнуренный голодом и одетый в лохмотья. Царь тотчас спрыгнул с колесницы. Пав к ногам бедняка, он поклонился ему, а затем, поднявшись, поцеловал в уста. Спутники царя сочли этот поступок недостойным, но побоялись возражать царю и рассказали его брату о том, как правитель унизил царственное величие. Брат же открыто осудил его.

В этом царстве существовал обычай: царь посылал глашатая к дверям приговоренного к смерти, чтобы трубным звуком оповещать о приговоре. Вечером глашатай подошел к дверям брата царя и стал трубить. Услышав трубный звук, брат в отчаянии понял, что обречен. Всю ночь он не смыкал глаз и составил завещание. Наутро, облачившись в траурные одежды, вместе с женой и детьми он в слезах подошел к дверям царского дворца. Приказав брату войти, царь сказал: «О глупец, если ты так сильно испугался глашатая, посланного братом, перед которым, как тебе известно, ты ни в чем не виноват, как же мне не бояться глашатаев Господа моего, против Которого я столько согрешил: ведь трубный звук напоминает мне о смерти и возвещает грозный приход Судии».