Золотая лоция

Авар с шумом отрыгнул, злобно оскалился, покосился на протянутые крохи и резко ударил плетью сначала по одной, потом по другой руке путника. Рагдай закусил губу, подобрал обожжённые болью руки, пополз, хныча, искать серебряные кусочки, исподволь пряча меч, потом пополз было к Ацуру, бледный как лён, но авар снова ожёг Рагдая плетью по плечу:

— Сидите. Псы.

Рагдай и Ацур повиновались.

— Кто там? — Всадник указал плетью на дымок на другом берегу. — Кто кричит там? — ткнул он снова в сторону еле слышного говора, занесённого ветром: «… князь велел… Оря, Оря где?… Сало давай, Полукорм…»

— Ведаю, господин. Полоки там, — ответил Рагдай, одновременно подметив, что Эйнар переместился от воды уже почти к самой стене орешника.

— Полоки? — недоверчиво переспросил авар, конь под ним дёрнулся, двинулся боком, захрапел, затряслись синие кисти на попоне, брякнула сбруя. — Полоки кулун ынан! Амрак? — крикнул он своим.

Кудесник отпрыгнул — конь едва не задел его копытом. Он скорее почувствовал, чем увидел, как остальные авары с сомнением качают головой:

— Полоки? Амрак?

Из багульника на тропу выехали наконец те, кого звал авар на гнедой лошади. Их было четверо, такие же громадные воины. Один из них, в белой войлочной шапке вместо шлема, чуть согнувшись, удерживал что то у незримого, дальнего бока своего коня. Среди конских ног болтались босые детские ноги, а когда конь под тем аваром развернулся, недовольно храпя, Рагдай и Ацур увидели Ладри. Мальчик вытанцовывал на цыпочках, тянулся вверх, тянул шею и изо всех сил стискивал пальцами аркан под подбородком; лицо его было синюшным, глаза закатились, рот, задыхаясь, ловил воздух. Авар скалился, то и дело подёргивая верёвку аркана вверх, намотав её на кулак, а ногой прижимал тело Ладри к боку коня. Радовался. У Ацура хрустнули зубы, он едва заметно вздрогнул и побелел ещё больше. Молодой авар учуял это, всмотрелся в Ацура, покривился, сунул плеть за пояс, начал вытягивать кистень:

— Плохой маленький человек. Халлыга в руку кусал. Волк. Бурин йохдан! — Он вытащил наконец кистень — шипастый кусок железа и со свистом провернул его над кудесником. — Твой волк? Зачем врал. Аварам не врут, что путник. Аваров любят. Буду тебе голову разбивать. Тормэн караган! Правду надо. Говори, пёс.

Едва Рагдай начал невнятно скулить, тайно бросая злобные взгляды в спину Эйнара, уже наполовину вползшего в орешник, как прямо напротив аваров, через реку, всего в полутора десятках шагов, заросли разломились, оттуда возникли понурые Беляк и Дубень, увешанные оружием, при щитах, с жёлтым знаком Стовова, и послышался конец их сердитого разговора:

— Стовов, боров смердячий, уж и кашу похлебать не дал. Погнал обратно в сторону, словно гусей в лужу.

— Меня пихнул ногой. Слышишь, Дубень? Вернёмся в Ладогу, уйду к Ятвяге в Полтеск. Ишь, обиды чинит, клянусь Велесом!

— А это что тут? — Дубень поднял глаза через реку и встал, вытаращив глаза, раскрыв рот, будто его ударили поленом по затылку, так же застыл Беляк. На мгновение застыли и авары, Халлыг ослабил удавку на шее Ладри.

Рагдай почувствовал, как даже замедляется в небе солнце, утихает ветер, угасает шум реки и клёкот птиц, исчезают из глаз далёкие и близкие горы, блёкнет над ними синь, останавливаются облака, меркнут запахи. Беляк и Дубень ещё только вдохнули для тревожного крика воздух, Ацур едва успел повалиться в бок, нашаривая в траве свой меч, чуть поднялись брови аваров, отметивших вдруг возникшие перемены везде, и в том числе в тридцати шагах ниже по течению, где из травы восстал человек, весь в водорослях и грязи, но с мечом, а Рагдай за этот миг уже успел откинуть плащ, дёрнуть из ножен меч и, одновременно привставая, нанёс удар. Остриё пришлось в колено авара и не прорубило кожаную поножь, слишком мал был замах. Но того хватило, чтоб колено хрустнуло и конь шарахнулся прочь с тропы, давая Рагдаю пространство окончательно и безопасно подняться.

— К оружию! Стовов и Совня! На нас напали степняки! — завопили наконец Беляк и Дубень, схватились за мечи, вступили в реку.

— К оружию! Вишена, Торн, Ингвар, Свивельд, эй! — заорал Эйнар, бросаясь обратно в воду и потрясая мечом.

— Йохдан! Йохдан! Ягыч халлыг кат! — загикали авары, задёргали поводья, рванули кто меч из ножен, кто копьё из за спин. Двое дальних всадников, те, что стояли почти скрытые багульником, потянули из налучей луки. Халлыг — авар в белой шапке — начал крутить верёвку с Ладри к луке седла.