Золото

Его угрозы действенны, и никто не выказывает свою ненависть агрессией, не пытается причинить мне вред или утащить отсюда. Но они не прекращают бросать в меня ядовитые упреки, а я слышу все. Тело мое, может, и онемело от холода, но разум не защищен от их пылкой словесной атаки, которая продолжает изливаться и, вырвавшись паром, вынуждает меня вздрагивать от каждого обжигающего слова.

– Холодная царица лгала о том, что не имеет силу.

– Холодная сука.

– Убирайся с чертовой дороги.

– Она заблокировала мост.

– Она свихнулась.

– Возвращайся в могилу.

– Тебе стоило оставаться мертвой.

Я продолжаю и не остановлюсь, пока не выложу последний кирпич на двадцатифутовую стену. Мне плевать, что у меня дрожат руки. Плевать, что на лбу выступил пот и застыл прежде, чем успел стечь.

Эта ненависть, сомнения, оскорбления – я позволяю им бить в спину и продолжаю.

– Она заманила нас в ловушку.

– Она пытается удержать нас от новой королевы.

– Ты нам тут не нужна.

– Ты не наша королева.

– Остановите ее.

– Разрушьте эту стену.

Услышав эти угрозы, я останавливаюсь.

Я не могу позволить, чтобы они разрушили то, что я построила с таким трудом. Только эта стена может защитить их от фейри, которые уже наступают на наш мост и город.

Я столько часов потратила, чтобы создать эти ледяные кубы, но на сей раз поворачиваюсь и прижимаю ладони к земле.

Подпитываемая потребностью защитить стену от своего же народа, чтобы уберечь их, я молча направляю магию и надеюсь, что она прислушается ко мне, опустится в землю, разверзнет ее, утолщит.

Пока между нами не образуется идеально ровный и скользкий лед.

Толпа охает и отступает, но несколько человек впереди отодвигаются не так быстро, в результате чего поскальзываются и падают. Теперь они не могут приблизиться ни к стене, ни ко мне.

Идеально.

Я порываюсь встать, но слегка пошатываюсь. Доммик мгновенно оказывается рядом и хватает меня за локоть.

– Царевна? – шепчет он.

– Я в порядке, – заверяю я его, стряхнув снег со спины и со спутанных волос.

– Ты используешь слишком много магии. Ты всю ночь трудилась, – тихо говорит он. – Тебе нужно отдохнуть.

Я сурово смотрю на него.

– Некогда мне отдыхать.

Он не возражает, зная, что я права.

Я подхожу ближе, оценивая созданный нами барьер. Раз уж я смогла покрыть землю льдом, может, моя магия способна на большее? Положив ладони на стену, я сосредотачиваюсь, сматываю лед как рыболовную леску и направляю наверх ледяных кирпичей. Затем отхожу назад и вижу, как наполовину сформировавшийся лед растекается по вершине, а потом застывает, образуя остроконечную ограду.

Меня переполняет гордость. Моя магия прислушивается ко мне.

Повернувшись, я обращаюсь к сердитой толпе.

– Эта стена замедлит фейри, но не остановит их.

– Нет никаких фейри! – кричит кто-то.

– Есть, – отвечаю я, и мой голос прорывается сквозь свист ветра. – И я бы хотела, чтобы вы оставались за стенами замка, но, зная, что вы не уйдете, буду защищать всеми силами.

– Ты лжешь нам, чтобы заманить в западню!

Остальные соглашаются с ним, а другие изрыгают в мою сторону проклятия.

Меня снедает разочарование, словно в кожу впиваются тупые зубы. Но внутри все сжимается, а по спине от сомнений ползут мурашки. Ужасный ли я продумала план? Не знаю. Меня никогда не обучали военной стратегии. Единственные уроки о войнах и битвах преподавали мне с исторической точки зрения. А вчера я еще даже не могла управлять своей силой.

Стена казалась мне чем-то досягаемым, тем, что я могу создать постепенно. Теперь остается только надеяться, что это поможет нам выиграть немного времени.

– Она не лжет! – огрызается на людей Доммик, и таких громко сказанных слов я от него еще не слышала. – Она же ваша царица! Прислушайтесь к ней! – в отчаянии кричит он.

Люди проклинают и его.

– Укройтесь! – говорю я им. – Укрепите дома, соберите оружие, если оно у вас есть, или бегите в сосновый лес, но я не могу обещать, что здесь будет безопасно.

Впервые у некоторых на лицах появляется беспокойство. Они оглядываются, словно начинают сомневаться. Начинают думать, что, возможно, я говорю правду. Мне остается надеяться, что эта толика беспокойства перерастет в ливень. Если не смогу завоевать их доверие, вдруг удастся подтолкнуть их к действиям, основанным на чистом страхе.

– Бегите. Прячьтесь. Боритесь. Готовьтесь к войне, потому что она нагрянет, верите вы мне или нет!

Толпа стихает. Между нами свистит ветер.

Я поворачиваюсь к Доммику и протягиваю ему руку, а он вопросительно приподнимает бровь.

– Мне нужно быть по другую сторону стены, – говорю я.

Мне предстоит еще много работы.

Его рука накрывает мою, нас окружают тени, и у меня сводит живот, когда мы прыгаем на стену. Я едва успеваю почувствовать, как скольжу по ней ногами, а Доммик уже снова прыгает и приземляется на другой стороне моста под удивленные крики толпы.

Я поворачиваюсь и смотрю на стену с этого ракурса, оценив, какой солидной она выглядит. Стена толстая и высокая, а шипы наверху неприступны. Но это не продлится вечно. В лучшем случае, это только задержит фейри.

Потому мне нужно постараться.