Золото

– Ну разумеется.

– Я хочу уйти, – говорю я, разозлившись так, что в моем тоне слышно раздражение. Ну, хотя бы мне не придется смотреть на него, когда мы будем перелетать в тенях. Его тени и свет скрывают нас не только от глаз посторонних, но еще и друг от друга.

– К списку твоих пороков добавим нетерпеливость, – отвечает наемник, но все же подходит и протягивает руку. Ту самую руку, которой… прикасался к себе. Он даже перчатки не надел!

Я смотрю ему в глаза, но надменная улыбка наемника вынуждает меня схватить его за руку. Он ухмыляется еще наглее. Не успеваю я отдернуть руку, как он оборачивается, смотря, куда направляется войско, и немного поворачивает влево.

Он начинает надвигать на нас свои тени, но я его останавливаю.

– Подожди. Зачем ты поворачиваешь нас туда? Там же фейри.

– Да, но еще и солнечный свет. Сегодня малооблачно. Мне нужны тени.

– Но, если не ошибаюсь, одна из деревень на границе находится в той стороне.

– Я знаю, где находится деревня.

– Хорошо. Тогда ты знаешь дорогу. Можно сегодня переночевать в постели, а не в норе под землей.

– Нет.

– Нет?! То есть как?

– Мы не пойдем в деревню.

Я резко выпрямляюсь.

– А я говорю, что пойдем.

Он до боли впивается пальцами в мою руку.

– Не ты тут командуешь.

– Я царица, – говорю я, вздернув подбородок.

– Ты не царица, пока кто-нибудь не преклонит перед тобой колено по собственному желанию.

– Тогда встань на колени, наемник, и поклонись.

Его губы расплываются в самой жестокой и порочной улыбке, что я видела.

– Если я и встану на колени, то только ради совсем иного поклонения, и оно никак не связано с тем, что ты царица.

От смущения я вспыхиваю, но внутри все трепещет. Ком в горле такой плотный, что я не могу его сглотнуть.

– Ты… ты не имеешь права так со мной разговаривать.

– Почему же?

– Это неприлично. – Не помню, была ли я когда-нибудь так возбуждена, а учитывая мой недавний опыт, это о многом говорит.

Он смеется.

– Ну, вот и первая твоя ошибка. Я не соблюдаю приличий вовсе.

– Оно и видно, – огрызаюсь я и вырываю руку из его хватки. – Повторю: ты всего лишь наемный убийца. Я бы никогда не позволила тебе мной овладеть.

С его лица слетает веселое выражение. Он поджимает губы и опускает плечи.

– Вот и она. Царица, которая ставит себя выше других.

Я свирепею.

– Я так не думаю.

– Правда? Значит, ты не ставишь себя выше своего народа?

– Они мои подданные.

– Подданные, – глумится он и качает головой. – Нужно было догадаться, что все эти разговоры о спасении своего народ – всего лишь бахвальство. Ты все делаешь ради себя, не так ли? Ради себя и великого наследия Кольеров.

Я открываю рот, но не могу вымолвить ни слова.

Он пользуется паузой и показывает на мое лицо пальцем. На его исчерченной линиями коже видны пятна цвета слоновой кости.

– Вот. Вот в чем твоя проблема. Вот почему твой же народ тебя изгнал. Потому что ты хотела быть их царицей не из благих побуждений, как я и говорил.

Я отворачиваюсь, презирая себя за чувство стыда, которое копится внутри, как камни, оставляя во мне пустоту.

– Тогда зачем ты взял меня с собой? Почему выпустил из замка?

Почему не убил?

– А с чего бы тебе отсиживаться в замке, пока умирает твой народ? Ты должна их предупредить, потому что это твоих рук дело. Ты виновна в том, что на нас напали. Пора нести ответственность за последствия своих деяний.

Каждое слово бьет меня, как еще один камень. Словно меня приговорили быть забитой камнями и каждый удар попадает в цель, ведь наемник прав. Я заключила сделку с фейри ради собственной выгоды. Так наивно поддалась искушению получить корону и право на трон. Но… чем это все обернулось?

Понимание случившегося наваливается на меня грузом, но я не знаю, как справиться с этой ношей.

Не знаю, что он увидел в моем лице, но на долю секунды мне показалось, что наемник смягчил гнев на милость. Но, скорее всего, это всего лишь игра света, потому как, внимательнее всмотревшись в его лицо, я вижу там привычную суровость.

Он снова протягивает руку. Я не берусь за нее.

– Пойдем, Царевна.

Я не хочу отправляться в путь, но и не хочу показывать, что он задел меня за живое. Потому берусь за руку и позволяю ему окутать нас тенями. Я принимаю предложенную им отсрочку приговора и погружаюсь в громкий оглушающий ветер из света и тьмы, где меня удерживают лишь руки наемника. Я пользуюсь возможностью дышать, пока он меня не видит. Не осуждает.

До конца дня это все, что у меня есть. Я могу отдохнуть от осуждающего взгляда и язвительных замечаний, а внутри все переворачивается всякий раз, когда мы перелетаем из тени в тень. Вслух я бы ни за что не призналась, но я и правда цепляюсь за его руку. По какой-то дурацкой, нелепой причине касание его руки меня успокаивает, хотя своими словами он резко опускает меня на землю, а от всей той жуткой правды я съеживаюсь со стыдом.

Эта правда гораздо сокрушительнее камня, которым меня пригвоздил король фейри.

Все это мне очень не нравится.