Золото

Я поджимаю губы и парирую:

– Ой, да замолкни. Я уже сказала, что мне нравится на тебя смотреть. Я не пялилась, я… созерцала.

Он хмыкает, хотя злобное выражение пропало у него с лица.

– Созерцала?

– Да, – язвительно отвечаю я. – Так поступают те, кому нравится смотреть на другого человека. И я точно не буду звать тебя Худом, потому что мне претит, когда ты закрываешь лицо. Давай я буду называть тебя по имени? Или мне и дальше называть тебя наемником?

Он замирает, удивленно на меня взирая. А потом тихо отвечает:

– Меня зовут Доммик.

То, как он произносит свое имя, наводит меня на мысли, что он очень-очень давно его не называл.

И все же он сказал его мне.

Мы смотрим друг на друга, и мое сердце громко бьет по ребрам; я чувствую, как оно подпрыгивает и рвется наружу.

– Теперь, когда ты услышала мое имя, увидела мое лицо и знаешь, что я ослабел, я никогда еще не был таким уязвимым, – тихо говорит он. Многозначительно.

– И что?

– И… ты знаешь, где кинжал. Ты могла бы просто выхватить клинок у меня из-за пояса и перерезать мне глотку.

Я боязливо посмеиваюсь.

– Ты переносишься с помощью света и тени. Можешь появляться из ниоткуда, и никто об этом не узнает. Я буду круглой дурой, даже если просто предприму такую попытку.

Он легонько поворачивается, поправив плащ, и я невольно опускаю взгляд на кинжал. У меня учащается пульс.

– Ну же, Царевна, – хрипло произносит он. – Давай.

Моя рука, словно подчиняясь собственной воле, поднимается, и я обхватываю покрытыми волдырями пальцами кожаную рукоять. Доммик не пытается мне помешать. По какой-то причине по моей спине пробегает дрожь.

– Ты чувствуешь это, да? – спрашивает он. – Насилие – власть иного рода, и тебе не нужна магия, чтобы ею овладеть.

Я крепче сжимаю рукоять и на дюйм вытаскиваю клинок из ножен. Когда я случайно касаюсь бедра Доммика, он выпрямляется, немного сместившись так, что его мощное бедро оказывается между моими ногами. Из меня вырывается тихий возглас.

Но я не отхожу.

– Во многом, что не требует магии, таится сила, – шепчет он.

Я сглатываю ком в горле и вытаскиваю кинжал.

Металл блестит в лучах заходящего солнца, и на его острые края падают снежинки, когда я прижимаю оружие к шее Доммика. Он по-прежнему не пытается меня обезоружить, и я теряюсь в догадках.

Хочет ли умереть человек, который промышляет убийством?

При этой мысли у меня внутри все почему-то переворачивается. Я быстро опускаю кинжал, резко засунув его обратно в ножны. Эта провокация уже не вызывает такого трепета, как пару мгновений назад.

– Думаю, вчера я и без того долго держала его в руках, – говорю я. – Перед тем, как воспользоваться им против тебя, сначала должны зажить волдыри на ладонях.

У него вырывается сухой, хриплый смешок, но он кладет руки на мои бедра, и я застываю, резко посмотрев ему в лицо.

– А я думал, ты примешь мое предложение, – говорит он, впиваясь пальцами в мою плоть.

У меня пересыхает во рту. На миг мысли путаются, и я представляю, что он говорит о чем-то другом. О предложении другого рода. Я полностью сосредоточена на его теплых руках, словно он пламя, противопоставленное льду.

Я чувствую, как он меня растапливает.

– Может, в другой раз, – отвечаю я, хотя мне не удается говорить так же бойко, как хотелось бы. А это меня раздражает. Я всегда неплохо разыгрывала из себя ледышку. – Теперь ты сядешь наконец или будешь и дальше корчиться, пока не упадешь в обморок?

Доммик фыркает.

– Я не упаду. К тому же, – добавляет он, приблизив свое лицо к моему, – мне сейчас есть за что ухватиться.

Его прикосновение меня обжигает. Мне не должно это нравиться. Но я точно не испытываю к этому неприязни.

– Я царица, а не поручень. Так что, если ты не против…

Доммик ухмыляется, и сердце по дурости совершает сальто.

– Конечно, Царевна.

– Малина, – настойчиво говорю я, поняв, что мне нравится, как звучит мое имя из его уст.

– Малина, – повторяет он, и, о великие боги, по моим рукам пробегают мурашки.

Доммик водит большими пальцами вверх-вниз по моей талии, и в этот головокружительный, одурманивающий момент я понимаю, что мне грозит…

Опасность.

Его бедро по-прежнему находится между моими ногами, а еще Доммик такой высокий, что я почти сижу на его колене. Как просто было бы прижаться к его ноге и распалить пламя, которое он начал разжигать. Но в действительности это было бы очень сложно.

Наверное, он замечает, какие мысли кружат у меня в голове, потому как говорит:

– Если и правда не хочешь быть моим поручнем, почему не отойдешь?

– Это ты должен отойти, ведь первым ко мне прикоснулся.

Он не отпускает меня. Нет, Доммик поднимает бедро, всего чуть-чуть. Но от этого дюйма я вздрагиваю. Его крепкое тело прямо там, где…

Он впивается в меня взглядом темных опасных глаз с искорками света. Меня так и подмывает протянуть руку и провести по темной коже вокруг его губ. Запустить руку под его одежду и приложить к обнаженной груди, чтобы впитать в себя больше его тепла.

Это неправильно. Совершенно, бесповоротно неправильно. Он должен был убить меня. Может, так и поступит в итоге, но эта опасность делает все только слаще.