Золото

Он опускает взгляд на мои губы, и у меня перехватывает дыхание.

Доводы против и желание пронзают меня, как удары в дверь по разные стороны. С какой стороны она распахнется?

Предоставив мне довольно много времени, чтобы решиться, Доммик медленно опускает голову. Его уже не трясет. Усталость, похоже, сменилась жгучим голодом, который что-то пробуждает и во мне. Оттого еще один ледяной осколок в груди раскалывается.

За мгновение до того, как он прижмется своими губами к моим, я резко поворачиваю голову, чувствуя, как по ребрам течет паника и пропитывает легкие.

– Я… я еще замужем перед лицом богов.

Он замирает.

Меня захлестывают стыд и сожаление. Не знаю, почему я так сказала. Я хотела, чтобы Доммик меня поцеловал. Хотела отчаянно, и в том проблема, потому что это отчаяние меня ужасает. И все же я бы хотела взять свои слова обратно, засунуть их себе в рот и стереть в порошок.

– Замужем? – зло произносит Доммик. – Да он же нанял меня убить тебя!

– Да, у нас не самый счастливый брак.

Он фыркает.

– Не нужно теперь быть такой холодной по отношению ко мне, Царевна. Просто признайся: тебе это нравится.

– В таком я точно не признаюсь, – отрезаю я, стараясь отвести взгляд к горам.

– Какой интересный выбор слов. Но ты не ответила на вопрос.

От меня не ускользнуло, что он до сих пор держится за меня, а я не пытаюсь отстраниться. Мои ноги слегка раздвинуты, а бедра по-прежнему повернуты к нему. Если бы я сделала один-единственный шаг, мы оказались бы прижаты друг к другу…

– Признайся… – Его слова звучат прямо у моего уха, горячее дыхание ерошит мои белые волосы. – Не сомневаюсь: если бы сейчас я просунул руку под твою юбку, то узнал бы, что между бедер Холодной царицы не так уж и холодно.

Он резко притягивает меня к себе, и из моего рта вырывается стон. Я запрокидываю голову, от удивления приоткрыв губы. От удивления… и волны желания.

Доммик опускает руку и внезапно обхватывает меня между ног, а от его прикосновения задирается моя юбка. С губ непроизвольно срывается стон, и Доммик хищно ухмыляется.

– Признайся, что ощущаешь эту отчаянную пульсацию между ног, что это лоно горит от желания почувствовать мои пальцы.

Я вызывающе поднимаю подбородок, хотя тяжело дышу.

– Не чувствую, наемник.

Он коварно смеется, отчего я трепещу, ощущая телом именно то, что Доммик обозначил.

– Люблю, когда ты снова становишься надменной и показываешь коготки. Оттого мне хочется нагнуть тебя и преподать урок.

У меня в голове сразу же всплывает эта картинка, и к горлу подкатывает стон.

– Тебе все это нравится, да?

– Нет.

– Продолжай лгать, – говорит он, воодушевленно сверкнув зубами. – Мне это чертовски нравится. Напоминает погоню за одной из моих жертв. А знаешь, почему мне нравится погоня? – Он прижимается губами к моей шее, и я знаю, что его жесткая борода оставит на моей нежной коже следы, но, оказывается, это мне тоже нравится. – Это распаляет мою кровь. Хочется еще сильнее спровоцировать свою жертву. Хочется тянуть с охотой еще сильнее… пока мой клинок не вонзится в нее. – Он подчеркивает слово «клинок», впившись в меня двумя пальцами.

Я ахаю. Желание становится сильнее, бедра дрожат, и я подаюсь вперед, жаждая прикосновений, тянусь к чему-то, что мне неподвластно.

Доммик резко меня отпускает, а я пошатываюсь и тяжело дышу, в удивлении смотря ему вслед.

– Что ты делаешь? – задыхаясь, спрашиваю я.

Он уходит, но бросает через плечо:

– Ты же еще замужем, верно?

Я молча открываю рот.

– Теперь ты сядешь наконец или будешь и дальше корчиться, пока не упадешь в обморок?

Этот наемник просто невыносим!

Но происходит нечто странное.

Я улыбаюсь.

И, по-моему, я не улыбалась уже очень-очень давно.

Глава 24

Озрик

Утро я провожу в казармах в бойцовском круге, чтобы выплеснуть к чертям собачьим немного гнева. Избивая людей, я чувствовал, что напряжение немного сходит, а потом отчасти помогла и тренировка с солдатами.

Но все возвращается на круги свои, как только я прихожу в замок, чтобы помыться и переодеться. Когда иду по коридору в лазарет, меня снова сковывает напряжение.

Я уже готов войти в комнату Риссы, как вдруг слышу громкие голоса. Резко распахиваю дверь и вижу, как она мечется в постели. Рисса вертит головой вправо-влево, выгнув спину. Ее одежда мокрая от пота, и ее удерживают три новоиспеченных помощницы, пока Ходжат пытается разрезать швы.

– Перестаньте! Вы делаете ей больно! – рычу я.

– Капитан Озрик, подождите в коридоре! – говорит Ходжат.

К черту все.

Я проталкиваюсь мимо помощниц и отпихиваю их, чтобы они отпустили Риссу. Обхватываю ее лицо руками.

– Желтый колокольчик, замри.

Она с такой силой сжала челюсти, что боюсь, как бы не сломала себе челюсть.

– Проклятье, почему она такая горячая?

– У нее жар, – говорит Ходжат. – Ее рана…

Я выпрямляюсь и опускаю руки. Рисса откидывается на спину, постанывая во сне.

– Дайте посмотреть.

Лекарь мнется.

– Капитан…

– Дайте. Посмотреть.