Золото для индустриализации. Торгсин

Шпиономания имела и другие курьезные последствия. С каждой новой публикацией американских расчетов золотодобычи СССР советская цензура становилась все жестче. В 1937 году в советской печати не был опубликован даже процент прироста золотодобычи. Исчезновение информации из советской прессы, по причине нежелания руководства СССР уведомлять иностранцев, заставляло американцев засекречивать свои аналитические разработки, чтобы не пугать советское руководство своей осведомленностью. Работники американского посольства в Москве, например, просили официальный Вашингтон не публиковать их расчеты золотодобычи, так как на следующий год в советской печати было бы еще меньше данных по этому вопросу[1365]. Так шла эскалация национальных цензур.

Из материалов Национального архива США в этой книге были использованы те, что аналитики американского посольства добыли «из первых рук», в первую очередь данные о кредитах, внешнем долге и товарных поставках СССР, полученные из конфиденциальных бесед с крупными зарубежными промышленниками и финансистами, которые вели экономические дела с Советским Союзом; информация, добытая в портах Риги, через которую шли золотые караваны из СССР в Берлин; статистика мировой добычи золота, публиковавшаяся на Западе; а также материалы о повседневной жизни в СССР, полученные в беседах с американскими гражданами, работавшими в Стране Советов.

В исследовании Торгсина было важно показать не только его экономический вклад в дело индустриализации, но и его социально-культурную миссию – роль в жизни советского общества, а также значение в развитии социалистической торговли и становлении потребительского общества в СССР. Архивные фонды Правления и региональных контор Торгсина содержат обширные и разнообразные данные о торговле того времени: описания групп покупателей, их тактик и поведения, информацию о социальном происхождении, уровне образования, национальности продавцов и руководителей Торгсина, описание магазинов и черного рынка, паразитировавшего на легальной валютной деятельности Торгсина, и многое другое. Важным дополнением к архивам стали художественная литература и мемуары, как хорошо известные по публикациям, так и малоизвестные и неизвестные воспоминания, размещенные в изобилии в интернете. К этой же группе материалов относятся описания условий жизни в СССР в 1930-е годы, сохранившиеся в архивах США (Hoover Institution Archives, NARA). Среди них свидетельства американских рабочих и инженеров, работавших на стройках социализма в СССР, документы, собранные американскими консулатами в Риге и Москве, воспоминания бывших советских людей, оказавшихся на Западе и др.

На завершающем этапе работы над книгой я узнала еще об одном и поистине бесценном источнике социальной информации о Торгсине и постаралась использовать его. Институт Фонда Шоа (Shoah Foundation Institute) при Университете Южной Калифорнии в Лос-Анджелесе собрал обширный архив видеозаписей интервью с жертвами и свидетелями Холокоста, среди которых оказались и люди, пережившие голод в 1932–1933 годах на Украине[1366]. Фонд основан известным американским кинорежиссером Стивеном Спилбергом в 1994 году и доступен в интернете. В 2001 году фонд располагал 52 тыс. показаний, собранных в 56 странах мира на 32 языках. На Украине в течение 4 лет (1995–1999) было записано 3,4 тысячи интервью в 273 населенных пунктах страны. Из них более 700 интервью посвящены голоду. Географически респонденты являлись выходцами из южных областей Украины с преобладавшим еврейским населением – Киевской, Одесской и Винницкой. В их воспоминаниях о голоде Торгсин занимает центральное место. Многие из участвовавших в интервью признались, что выжили благодаря Торгсину.

В работе над книгой, наряду с архивными, были использованы и опубликованные материалы, прежде всего ведомственный журнал Наркомвнешторга «Внешняя торговля», на страницах которого регулярно обсуждались вопросы Торгсина, а также советские статистические сборники. К опубликованной статистике 1930-х годов следует относиться с осторожностью. Так, проведенное в этой книге сравнение опубликованных данных Главного таможенного управления о советском экспорте с архивными материалами показало, что таможенная статистика завышает валютную выручку от экспорта.

Начиная с 1933 года Торгсин выпускал ведомственный бюллетень «Торгсиновец». Узнав об этом, я стала искать это издание по библиотекам страны, но нашла в архиве. Поскольку Торгсин был валютным предприятием, бюллетень был засекречен и предназначался только для внутреннего пользования тех, кто работал в Торгсине. Он печатался ограниченным тиражом и в продажу не поступал. Его несколько номеров сохранились в архивах региональных контор Торгсина.

Эта книга богато иллюстрирована. Большинство фотографий принадлежат замечательной коллекции Российского государственного архива кинофотодокументов в Красногорске. В книге использованы также материалы из частных, включая и мою собственную, коллекций.

Глава 2 Торгсин как феномен сталинизма