Золото друидов

— Они требуют нашей смерти. Большинство даже не желает вас выслушать, тем более что-либо обсуждать. Спор ведется главным образом по поводу того, как мы будем умирать. Вон тот здоровый, — Тристан указал на плечистого ирландца, лишь самую малость уступавшего размерами Бьёрну, — доказывает, что сыновей Брайан еще нарожает, в смысле наплодит, а пленные викинги большая редкость и достойное развлечение. Тем более, что от его чада селению только убытки. Тощий готов поступиться наследником, если сыновей ему нарожает говорящий лично. Кстати, это заявление добавило нам сторонников. Вообще он смышленый мужик этот Брайан.

Действительно, тощий вожак вальхов был единственным, кто сохранял спокойствие в океане хаоса. Брайан давал людям возможность высказаться, но не позволял им увлечься перечислением старых обид, разрешая говорить только коротко и по делу. Многие были недовольны, но пока желающих нарушать мир, за который он поручился, не находилось. Хотя Хьялю было ясно, что явление это временное, и рано или кто-нибудь все же не выдержит.

Наконец один из воинов, как раз тот, что доказывал, что от сына Брайана все равно никакого проку, раззадорил себя в достаточной мере. Вытащив из-за голенища сапога припрятанный нож, он решительно двинулся к викингам.

Тощий шагнул к нему и без всякого предупреждения коротко всадил кулак в кадык человека, который превосходил его, по крайней мере, наголову. Великан схватился руками за смятую шею, открывая корпус, получил еще один тычок, на этот раз в солнечное сплетение, и, заходясь в кашле, согнулся пополам. Брайан, схватив противника за волосы, звучно приложил его головой о край стола и выкрутил из безвольных пальцев нож. Тяжелое лезвие с глухим стуком вонзилось в пол.

Зал замолк. В звенящей тишине было прекрасно слышно, как ожесточенно матерится поперхнувшийся пивом Торгейр.

Через мгновение все продолжилось в том же духе. С одним отличием: по словам Тристана, голоса в их пользу звучали гораздо чаще.

Когда чаша весов наконец замерла в равновесии, Тощий вновь взял слово.

— Он объясняет им выгоды нашего предложения.

— А я думал, просит сохранить голову сына.

— О сыне ни слова. Я был прав, у них с боровом действительно давняя вражда. У одного правый берег, у другого левый. А вот реку и то, что плывет по ней, они поделить не в состоянии. Из-за этого происходят постоянные столкновения. Многие были убиты, но сил окончательно покончить с противником не хватает ни у того, ни у другого. Мне кажется, Брайан почти убедил своих, что мы подарок небес.

— Проблема в том, что небеса-то как раз против, — внезапно перебил Тристана Торгейр.

В зал влетел растрепанный священник, сразу начавший что-то истошно кричать, тыча острым пальцем в викингов и тряся позолоченным крестом на толстенной цепи. В данном случае перевод не требовался, однако Тристан все же решил объяснить основные претензии монаха.

— Вы язычники, безбожники, насильники и колдуны. Проклятие и угроза всему христианскому люду. Ну и … дальше вы сами знаете. — Священник от волнения заикался и брызгал слюной. — Что касается его лично, то он, прежде чем переселиться под защиту Брайана, два раза был у вас в плену. Оба раза подвергался страшным истязаниям, но так и не сознался, где находятся церковные реликвии.

— Странно, а руки-ноги, вроде, на месте. Так что, либо в плену он не был, либо сознался и очень быстро. — С неприкрытым сомнением глядя на священника, Торгейр демонстративно сплюнул. Хьяль только горестно закатил глаза.

Угасшее было обсуждение вспыхнуло с новой силой. В сторону северян, о которых вроде бы почти забыли, вновь начали бросать неприязненные многообещающие взгляды.

Тощий, дав высказаться нескольким наиболее горячим крикунам (надо заметить, что за ножи больше никто не хватался) схватил священника за грудки, усадил на стол и начал тому что-то спокойно объяснять.

— Вальх, о чем он ему там талдычит?

— Рассказывает, что боров опять занялся грабежами на их реке.

Казалось, священник задохнется от негодования. Лицо его покраснело, а голос стал напоминать лай собаки.

— Монах говорит, что это недопустимо.

— И только? — Хьялю показалось, что речь монаха была куда более обстоятельной.

— Ну, в общих чертах.

Вновь заговорил Брайан.

— Объясняет суть вашего предложения.

К чести священника соображал тот быстро.

— Монах говорит, что действительно давно пора положить конец безнаказанному грабежу мирных путников на их реке… Что мы действительно не такие уж плохие…. Вспоминает о сундучке святого Патрика… Кажется, даже готов благословить нас на этот подвиг.

Ирландцы одобрительно закивали. Священник подхватил со стола кружку с элем, в один присест опростал ее до дна и веским тоном добавил еще пару предложений.

— Но после победы над боровом нас надо обязательно убить, а головы одеть на частокол.

— За что священники нас так не любят? — Скорбно вздохнул Торгейр. — Чем мы им так досадили?