Золото и мишура

Кай Йи протянул руку к сабле. — Теперь ты один из кровных братьев, — сказал он, держа саблю над головой Фонга. — Но до меня дошли слухи, что ты являешься шпионом и работаешь на тонгу Хоп Синг.

Глаза молодого человека расширились.

— Нет, Кай Йи, это ложь!

— Ты предал нашу тонгу своей лживой клятвой и потому за свое предательство должен заплатить полной мерой.

С этими словами Кай Йи резко опустил саблю, наполовину отделив от туловища голову Фонга. Молодой человек рухнул на колени, а из ужасной раны на шее брызнул фонтан крови. Юноша упал в лужу собственной крови, прожив на свете всего девятнадцать лет.

Кай Йи поднял окровавленную саблю и описал ею над головой три полных круга, стараясь, чтобы капли свежей крови с клинка окропили стены и потолок.

— И да постигнет такая же смерть всех шпионов и предателей нашей могущественной Суэй Синг! — провозгласил он.

— Хо! — крикнула хором тонга.

Кай Йи передал саблю одному из «крестных» Фонга и вышел из комнаты; прочие члены тонги стали убирать обезглавленное тело.

Кай Йи был Крейн Канг, наследник Чинлинг, — матери Стар Коллингвуд.

— Моя дорогая графиня, — говорила миссис Леланд Стэнфорд, — я ничуть не сомневаюсь, что вы гений швейной иглы, но на меня вы напрасно тратите время и талант. Я толстая, как корова.

Жена бывшего губернатора и одного из организаторов строительства трансконтинентальной железной дороги, связавшей Калифорнию с остальной Америкой (что произошло восемь лет назад), стояла сейчас перед трюмо в Замке высокой моды графини Давыдовой. Зита сейчас переделывала корсаж на платье миссис Стэнфорд. Две швеи стояли рядом, готовые при первой же необходимости прийти на помощь своей хозяйке, и внимательно наблюдали за всеми движениями Зиты, Джейн Стэнфорд была, вероятно, одной из самых богатых женщин Америки: она была хозяйкой особняка стоимостью в два миллиона долларов, который располагался на углу Калифорния-стрит и Пауэлл-стрит в районе Ноб-Хилл; кроме того, ей принадлежала одна из богатейших в мире частных коллекций ювелирных изделий, в которой насчитывалось шестьдесят пар одних только бриллиантовых сережек. Но то, что Джейн была неимоверно толстой, — это был бесспорный факт. И никакой корсаж не помогал.

— Дорогая миссис Стэнфорд, — улыбаясь, отвечала Зита, — мне рассказали об одной совершенно новой диете: грейпфрутовый салат и чай. Я сама потеряла три фунта за одну только неделю. Вы обязательно должны попробовать.

— Для диет у меня решительно нет времени. Мы с Леландом всегда ходим на эти политические банкеты, а куда уж с диетой на банкет? Когда начинаются все эти бесконечные нудные речи, только и спасаешься, что едой. Ну а раз уж мы заговорили о политике, как там дела у бедного сенатора Коллингвуда?

— Полагаю, сейчас ему гораздо лучше.

— Рада слышать это. Он ведь такой приятный человек — и такой красивый! Что ж, Зита, вам опять удалось: платье получилось восхитительное, как, впрочем, и вообще все ваши платья. Я беру все шесть.

Новое шестиэтажное здание «Де Мейерс» было построено в пышном стиле Второй Французской Республики и занимало весь квартал, обращенный к Юнион-сквер, и выходило также на Гири-стрит и Стоктон-стрит. Оно было открыто пять лет назад, и о нем говорил весь Запад. Мода на названия в мире недвижимости постоянно менялась, вот почему Портсмут-сквер в один прекрасный день стала называться Юнион-сквер в честь состоявшегося здесь во время Гражданской войны митинга в поддержку тред-юнионов. За отливом в мире недвижимости наступил прилив. Эмма с головой нырнула в него и выстроила многоэтажный универсальный магазин, снабженный системой гидравлических труб и потрясающий тогда воображение многочисленных покупателей неслыханными новейшими гидравлическими лифтами. Новый магазин ожидал громадный успех. Зита на втором этаже универсального магазина устроила свой «Salon de Bon Ton» ^[21], — именно здесь заказывали себе туалеты супруги «Большой Четверки», как называли железнодорожных магнатов. Помимо миссис Стэнфорд тут одевались миссис Марк Хопкинс (которая была известна тем, что ее особняк, оцениваемый в три миллиона долларов, имел конюшни с хрустальными светильниками, а лошади содержались в стойлах красного дерева); одевалась, амбициозная миссис Чарльз Крокер (чей особняк занимал целый квартал на Ноб-Хилл) и миссис Коллис П. Хантингтон (которая, поговаривали злые языки, была когда-то проституткой). Сан-Франциско вновь переживал строительный бум. В 1859 году, едва только основной приступ «золотой лихорадки» схлынул, в штате Невада было обнаружено серебряное месторождение «Комсток Лоуд» — и новый, обильный поток серебра хлынул в город, вызвав второй строительный бум, который оказался даже более мощным, нежели первый. И жены нуворишей жаждали приобщиться к высокой моде.