Золото Колчака

Юридическая основа для попыток заполучить захваченные китайскими чиновниками деньги была сформулирована, в частности, в обращении Совета уполномоченных организаций автономной Сибири (Сибирского правительства) к китайскому диктатору маршалу Чжан Цзолиню. В письме на имя маршала от 26 августа 1926 года содержалась просьба распорядиться о возврате золота, принадлежавшего «находящемуся в то время на русской территории антибольшевитскому (sic!) русскому правительству», которое является «единственно правомочным преемником всех антиболыпевитских (sic!) правительств, возникавших ранее на территории Сибири и Дальнего Востока». Адмирал Колчак, наверное, перевернулся бы в гробу (если бы был похоронен), узнав о таких преемниках! Надежды на получение денег от китайских властей были близки к нулю, зато можно было использовать возможность получить какие-то средства от желающих поучаствовать в дележе будущих доходов.

Заметим, что уже упоминавшийся выше Сузуки не ограничился получением доверенности от Сибирского правительства. Аналогичный документ был выдан ему атаманом Семеновым 13 ноября 1923 года. Семенов уполномочивал Сузуки «принять соответствующие меры к получению денег, внесенных в различные банки на Дальнем Востоке бывшим финансовым агентом в Японии г. Миллером». Однако Миллер уже перебрался в Париж и перевел деньги из японских банков в европейские. Да и правовая основа для предъявления ему иска была слабовата. Что касается «подтягинских» денег, то они действительно были получены российским военным агентом от представителя атамана Семенова. Другое дело, что Семенов, с точки зрения Подтягина, имел право распоряжаться государственными деньгами лишь в то время, когда возглавлял антибольшевистское движение на Дальнем Востоке.

Как бы то ни было, деньги были арестованы, и дело зашло в тупик. Выходом из положения могло стать мировое соглашение. Для того чтобы уговорить на него Подтягина (перебравшегося в Париж еще в 1924 году), искатели денег решили обратиться к великому князю Николаю Николаевичу с просьбой воздействовать на строптивого генерала. Понятно, что письмо сибирских областников великий князь выбросил бы в корзину. Поэтому они попытались уговорить бывшего управляющего Китайско-Восточной железной дороги генерала Д. Л. Хорвата отправить великому князю телеграмму. В одном из проектов телеграммы, сохранившемся среди бумаг Моравского, говорилось как раз о мировом соглашении. В случае его заключения истцы — японские адвокаты Сузуки и Куроки — обещали из основной суммы в 1 061 000 иен отдать на нужды Белого движения 600 тыс. иен, а из набежавших процентов — еще 150 тыс. Великого князя просили дать команду Подтягину уполномочить Хорвата завершить дело миром. Одновременно Совет уполномоченных организаций автономной Сибири обязывался передать дальневосточному Русскому совещательному комитету, ориентировавшемуся на великого князя Николая Николаевича, 50 % оставшейся суммы.

Неясно, польстился ли Хорват на предложение областников, сделанное ему осенью 1926 года. Похоже, что нет; во всяком случае, Подтягин на мировую не пошел, а Моравский продолжал искать способы добраться до денег. В его архиве содержатся любопытные письма шанхайского адвоката Ю. А. Явдынского, занимавшегося по поручению Моравского решением этой проблемы. Дело велось по всем правилам конспирации. Приведем фрагмент одного полушифрованного письма Явдынского к Моравскому, относящегося к июню 1927 года: На днях вернулся из Пекина. Нашел здесь два Ваших письма и узнал от почтенного старика о ряде писем на его имя. По его поручению посетил Лебединое Озеро, чтобы раздобыть нужную Вам справку, вернее копию постановления. Лебедь сообщил мне что для этого нужно постановление лебединого круга, а ввиду того, что вожак сменился, и новый еще не в курсе дел, приходится временить.

Почтенный старец что-то не собирается в Ваши края, очень здесь занят и озабочен, тем более что его коллега, недавний бесплодный посетитель Ваших мест, его внезапно покинул.

.. Сам я стараюсь устроить одно дело, по которому мне может быть придется отправиться в Токио, но это еще очень проблематично, так что в общем положение неважное, разве только у Вас назревают события.

В Пекине ничего не удалось сделать. События таковы, что никому там не до наших дел. Виделся с бородачом, но и с этой стороны безнадежно.

Возможно, «бородач» — это генерал Хорват, живший в то время в Пекине и носивший окладистую бороду. О личностях «почтенного старика» и «лебедя» остается только гадать.