Золото Колчака

Новицкий доложил Финансовому совету о состоянии своих счетов в связи с продажей принадлежавших казне акций «Истрабанка». К сожалению, точные цифры в протоколе заседания от 25 июня 1946 года не названы. Однако мы можем приблизительно определить порядок сумм, оказавшихся в распоряжении «воскрешенного» Маклаковым Финансового совета. «Европейская» доля, вложенная первоначально в акции и векселя банка, составляла 60 тыс. ф. ст. В 1924 году были израсходованы на нужды русских беженцев 20 тыс. ф. ст. В результате мирового кризиса 1929–1933 годов банк потерял 20 % капитализации; после Второй мировой войны, в связи с тем, что банк понес существенные потери в Центральной и Восточной Европе, стоимость акций должна была упасть еще минимум на четверть. Таким образом, стоимость европейской «казенной доли» при самых благоприятных условиях могла составлять около 25 тыс. ф. ст. При этом мы исходим из предположения, что финансовые агенты после 1924 года не выводили денег из банка. По крайней мере, никаких документов на этот счет нами не обнаружено.

Разумеется, наши вычисления весьма условны, и сумма, вырученная за акции, скорее всего, была в разы меньше. Наверняка акции были проданы с дисконтом, учитывая далеко не блестящее положение банка. Как бы то ни было, по расчетам Новицкого, «вырученной от продажи суммы, при наибольшей экономии в расходовании», должно было хватить «примерно на 5 лет».

В распоряжение Маклакова, как мы уже знаем, поступила «американская доля». Следуя той же логике, что и при расчете стоимости акций, числившихся за «европейцами», получаем около 66 тыс. ф. ст. На самом деле сумма, безусловно, была существенно меньше: банк в момент продажи не выглядел привлекательным активом и, как показывает его последующая история, в самом деле не был таковым. Через несколько лет новые владельцы банка были вынуждены его ликвидировать.

Переведем «Миллеровское» наследство (за вычетом 2 млн. фр.), как и средства, вырученные от продажи акций «Истрабанка», к «общему знаменателю», то есть в доллары по курсу 1946 года (иена в 1946 году не котировалась, поэтому берем ее курс 1947 года). Итоговая сумма, по самым оптимистическим расчетам, составила бы около 520 тыс. долл. Однако, учитывая указанные выше обстоятельства, мы можем более-менее уверенно говорить лишь о Миллеровских суммах, составлявших около 153 тыс. долл. Что же касается суммы, вырученной от продажи акций, которая теоретически могла составить около 367 тыс. долл., то, как уже отмечалось выше, она, вероятно, была в разы меньше. Таким образом, общая сумма, которой мог располагать Финансовый совет, вряд ли превышала 300 тыс. долл., но и это для послевоенной Франции было неплохо.

ЕВРОПА: «ЖЕРТВОВАТЕЛИ, ПОЖЕЛАВШИЕ ОСТАТЬСЯ НЕИЗВЕСТНЫМИ»

Поздней осенью 1946 года председатель парижского Земгора Н. С. Долгополов получил от Маклакова уведомление о том, что жертвователи, пожелавшие остаться неизвестными, готовы выделить 300 тыс. фр. на помощь нуждающимся русским детям во Франции. Маклаков просил его представить смету. Долгополов поспешил передать бывшему послу «проект распределения» средств. Они должны были быть направлены на поддержку русских приютов, интернатов и школ.

Далее от Земгора ежегодно поступали просьбы исходатайствовать те или иные суммы у «известных Вам пожертвователей». Просьбы неизменно удовлетворялись, причем всегда в соответствии с представленными сметами. Очевидно, вопрос о размерах субсидий предварительно согласовывался.

В 1948 году Маклаков передал Земгору 700 тыс. фр., в 1949-м — 800 тыс., в 1950-м — 1 млн 325 тыс., в 1951-м — 1 млн 205 тыс., в 1952-м и 1953-м — по 1 млн 440 тыс., в 1954-м и 1955-м — по 1 млн 620 тыс. Курс франка после девальвации в октябре 1948 года был стабилен, и вплоть до августа 1957-го за один доллар давали около 350 франков.

Деньги шли на Русскую гимназию в Париже, детский приют в Вильмуассоне, интернат в Версале, детский сад в Ницце, на стипендии для нуждавшихся студентов, на лечение и летний отдых ослабленных детей, на общую помощь, на горячие завтраки для нуждающихся детей и т. п., а также на организационные и административные расходы Земгора и некоторые другие цели.

Заметим, что субсидии «неизвестных жертвователей» были не единственным источником доходов Земгора. Серьезную помощь оказывали, в частности, французские благотворительные организации. В одном из писем Долгополов упоминает о полученных от них средствах на стипендии для русских студентов и одновременно о внесении ими платы за обучение русских студентов на юридическом факультете.

В последнем из сохранившихся писем Маклакова председателю Земгора сообщалось, что от лиц, «пожелавших остаться неизвестными», в распоряжение Земгора на 1956 год поступило 1 880 000 фр., то есть именно та сумма, которую запрашивал Долгополов.