Золото Колчака

Главное затруднение в экономике зависит от того, что наш рубль ничего не стоит за границей, что держатели сырья крестьяне тоже ничего не продают за рубль, что торговый аппарат в значительной мере разрушен, а правительственный аппарат из рук вон плох… Предприимчивые иностранцы приезжали с товарами; это были преимущественно американцы и англичане. За неимением частного торгового аппарата товары передавались управлению торговли, т. е. государству; государство посредничало в обмене его за сырье. Здесь начиналась административная неразбериха и злоупотребления. Население почти ничего не получало или за бешеные цены. Очень часто и товары не были нужны населению, предметы роскоши. В результате корабли не могли ничего купить и уходили возмущенные (sic!) или, напротив, давая взятки направо и налево, они за негодные товары увозили драгоценное сырье. Это был период, когда никакой пользы население не получало, кредит тоже падал все больше, а поощрялась одна спекуляция…

Позднее деникинское правительство попыталось свести свои функции к информированию российских и зарубежных предпринимателей о наличии тех или иных товаров и о ценах на них, а также к стимулированию экспорта или импорта при помощи системы запретов и разрешений. Были созданы также «торговые агентуры» за границей, в том числе в Париже и Константинополе. Однако к заметному улучшению это не привело.

Проблема поставок за границу сырья стала камнем преткновения в отношениях Белого Юга с Францией. Деникин считал, что традиционные российские экспортные товары потребуются для восстановления самой России, а также для уплаты государственных долгов. Однако французы, «финансовое положение которых особенно трудно и которые всегда были наиболее скупы», не желали больше снабжать белых безвозмездно или в кредит. Они говорят нам: мы можем вам поставлять еще довольно много оружия и военного снабжения, это все вам необходимо, но мы не можем этого делать даром; платите нам сырьем, платите в рассрочку на льготных условиях, но платите, иначе при всем желании мы ничего поставлять вам не можем… Здесь ложный круг: чтобы получить оружие, мы должны заплатить за него хлебом, но чтобы получить этот хлеб, мы должны доставить мужику товар, но чтобы получить товар, мы за него тоже должны заплатить все-таки тем же хлебом. Так, хлеб должен одновременно и покрывать наш долг за военные припасы, и стоимость отпущенных товаров.

Понятно, какой эффект в октябре 1919 года произвело прибытие в Лондон парохода «Эленхолл», доставившего товары — в основном сырье, закупленное Отделом торговли при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России — для реализации за границей. Британский премьер Ллойд Джордж возлагал определенные надежды на восстановление торговли с Россией, что должно было послужить среди прочего оживлению британской промышленности. По словам российского поверенного в делах в Лондоне Е. В. Саблина, появление парохода, груженного российским сырьем, вызвало в британских коммерческих и политических кругах удовлетворение и произвело «несомненную и чрезвычайно выгодную для нас сенсацию».

Часть товаров уже реализована исключительно выгодно, — телеграфировал в Омск Саблин. —.. Все удивляются, что, несмотря на большевизм и войну, революции, на жесточайшую гражданскую войну, Югу удалось столь быстро наладить свою торговую деятельность. В соответствии с этим поднимаются наши бумаги и рубли. Было бы чрезвычайно важно с политической точки зрения, чтобы подобного рода пароходы являлись здесь возможно чаще. Телеграмма Саблина, датированная 23 октября 1919 года, была передана в Кредитную канцелярию 13 декабря, уже в Иркутске: 14 ноября Омск был оставлен армией Колчака. К этому времени поднять российские бумаги и рубли уже не могли и десяток «Эленхоллов». В любом случае подобные «положительные примеры» были единичными и не меняли общей картины.

СИБИРСКИЙ РУБЛЬ. ВАЛЮТНЫЕ СПЕКУЛЯЦИИ. «АМЕРИКАНСКАЯ МЕЧТА»

Проблем Омскому правительству добавила крайне неудачная денежная реформа. Целью реформы было изъятие керенок — 20- и 40-рублевых купюр, в изобилии печатавшихся большевиками. По различным каналам керенки попадали на территорию, контролировавшуюся белыми, что подхлестывало инфляцию. На практике получалось, что, используя керенки, население белой Сибири финансировало расходы большевиков. Реформа была конфискационной: половина сдававшихся в банки керенок обменивалась на новые сибирские знаки (сибирки), компенсацию за вторую половину можно было получить через двадцать лет. При отсутствии в Сибири хороших типографий и качественной бумаги не могли оказаться качественными и денежные знаки. Сибирки легко подделывались, и если фальшивки печатались за границей, их несложно было отличить от настоящих денег: настоящие выглядели гораздо хуже.

Член колчаковского правительства экономист Г. К. Гине свидетельствовал: