Золото Колчака

После мировой войны спрос на оружие и боеприпасы резко упал, и американская администрация поставляла Омскому правительству винтовки и патроны по себестоимости, а именно по 25 долл, за винтовку и по 36 долл, за тысячу патронов. Значительную проблему представляла собой закупка обмундирования. Американское Военное министерство было обязано продавать его по максимально выгодной цене, то есть «на рынке», причем преимущественно американским потребителям. Угет и товарищ министра снабжения и продовольствия И. Г. Знаменский, командированный в США, договорились было о приобретении обмундирования и белья на 4,5 млн долл, через Союз сибирских маслодельных артелей с внесением задатка в размере 10 %. Однако в итоге эта комбинация успехом не увенчалась. Военный министр Ньютон Бейкер уведомил Угета, что новые шерстяные вещи будут распроданы в Америке и он не может передать их посольству, однако готов уступить по сходной цене ношеное шерстяное белье.

В Омске периодически рассчитывали на приобретение современного вооружения, способного обеспечить перелом в ходе военных действий. В сентябре 1919 года генерал Д. Г. Щербачев сообщал из Парижа Колчаку, что американское Военное министерство хочет продать оптом в руки какого-либо правительства находящиеся во Франции американские автомобили, танки, тракторы с большим запасом горючего и запасных частей. Верховный правитель наложил резолюцию: «Танки приобрести какой угодно ценой и в кратчайший срок, 15/IX-19 г.». Пыл парижан остудил Новицкий, сообщив, что валюты остро не хватает, поэтому, во-первых, надо озаботиться продажей всего ненужного в предлагаемой партии, во-вторых, подобная сделка может осуществиться только с одобрения американского правительства, которое отнюдь не гарантировано.

Изменил свое решение и Колчак. Новицкий сообщал в конце октября 1919 года: «…ныне по докладе Верховному Правителю от 23 сего октября о предстоящих платежах в иностранной валюте Верховному Правителю угодно было против пункта о приобретении указанного имущества положить следующую резолюцию: „Не допускаю расхода валюты на это имущество. Войти в сношение с Правительством Соединенных] Штатов для получения в кредит'⁴».

Понятно, что практическое значение имела только первая часть резолюции.

Нехватка валюты не позволила не только приобрести танки, но и получить подкрепление в лице английских офицеров-добровольцев. Британские то ли энтузиасты борьбы против большевиков, то ли искатели приключений неоднократно обращались к российскому поверенному в делах в Лондоне К. Д. Набокову с просьбой принять их на службу в действующие русские армии. Ценность этого предложения заключалась в том, что среди офицеров преобладали летчики. Набоков полагал, что отказ добровольцам в приеме на службу был бы нежелателен, и настаивал на предоставлении им финансовых гарантий. «Ввиду того, что принятие на службу связано не только с необходимостью непосредственных расходов на обмундирование, жалованье и проездные, но и с нравственным обязательством уплаты пенсии на случай расчета или увечья — ходатайствую о принципиальных указаниях, а также об отзыве, можно ли в случае принципиального согласия на принятие таких добровольцев на службу надеяться получить необходимый кредит», — телеграфировал он в Омск.

С «необходимым кредитом» дело как раз обстояло неважно. К тому же в сентябре 1919 года строптивый Набоков был отрешен Сазоновым от должности и отправлен на аналогичный пост в Норвегию.

Несмотря на требование Верховного правителя расходовать валюту только на снабжение армии, Угет подготовил записку с предложением пожертвовать еще одной частью золотого запаса для нормализации жизни тыла. По-видимому, записка предназначалась для самого Колчака, поскольку написана в несвойственном Угету возвышенном стиле: «Солдаты Русской армии с полной готовностью пойдут на высшие подвиги и жертвы, если будут сколько-нибудь уверены в том, что их семьи обеспечены хотя бы элементарными предметами домашнего обихода. Мысль воина не будет отвлекаться тогда от повседневной заботы о своих близких, а сосредоточится на доблестном выполнении своего долга». Угет указывал, что надежды восстановить денежное обращение после освобождения России от большевиков на основе золотого обеспечения беспочвенны, учитывая находящееся в обращении количество бумажных денежных знаков.