Золото Плевны

— Гриц, чего ты там топчешься? — Микола повернулся в сторону друга. Тот казался смущенным. Еще больше потемнев лицом. Покраснел что ли? Очень странно. Что его так могло в краску вогнать? Какая сила?

— Сам подывись. — Буркнул под нос пластун. Мне тоже стало интересно. Что так могло смутить бывалого служивого?

Мы с Николаем подошли ближе, казак осторожно открыл узорчатую дверку кареты, потянул и широко улыбнулся:

— О, — протянул пластун, обрадовавшись. — Здоровеньки булы.

И заулыбался, словно солнышко.

Очаровательная турчанка в европейском платье, испугано забилась в угол мягкого дивана, прячась в красных подушках с золотыми кистями. И сразу отрицательно замахала головой, закрывая искривленный в спазме рот тонкими руками. Я, откашлялся, поправил папаху и сказал на французском, что мадам не чего бояться. Придал голосу, как можно больше спокойствия и легкости.

— Мадмуазель, — она автоматически поправила, обозначив свой незамужний статус. Подбородок ее перестал ходить ходуном — начала справляться и брать себя в руки. Большие маслины глаз еще тревожно поблескивали от влажности, готовых прорваться наружу слез.

— Куда следуете, с какой целью? Время нынче беспокойное для легких прогулок.

— У меня здесь погиб отец, еду поклониться его праху.

— Достойно уважения, мадмуазель. Время сейчас неспокойное, неблагоприятное для таких визитов. Случится может всякое. — На самом деле случилось все уже, но пугать турчанку не хотелось, и я, как мог закрыл ей обзор спиной на убитых гайдуков и лошадей.

— Война не выбирает время, место. Мы, дети, должны чтить своих отцов.

— Не могу, не согласиться. Ваш отец погиб на войне?

— Как герой! — глаза турчанки вызывающе блеснули.

— Достойная смерть. — Я отдал честь. — Мадмуазель, далеко ли вы отъехали от турецких военных?

— Последний пост, я видела около часа назад.

— Умеете ли вы, управлять повозкой?

— Думаю, справлюсь.

— Мы отправим вас назад, но вам немного придётся подождать.

— Хорошо. Скажите, а это настоящие казаки?

— Да, мадмуазель.

— Вы тоже казак? — Глаза ее стали еще больше испуганными.

— Нет, мадмуазель. Поручик артиллерии Суздалев, честь имею.

— Я много слышала о казаках нехорошего. Сделайте одолжение, господин поручик — застрелите меня. Я не хочу мучаться: меня всё равно изнасилуют и убьют.

— В этом нет необходимости.

— Как нет? Разве моей чести ничего не угрожает?

— Нет, мадмуазель, — я вздохнул. Ну откуда такие глубокие познания у турецкого народа. Казаки — добрейшие люди, вот еды для всех добывают. Бесстрашные воины. — Вас не тронут. Слово чести офицера. Мне жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах.

— Мы еще не познакомились. — Девушка улыбнулась. — Меня зовут Малика, — она протянула руку в перчатке из тонкой кожи. Быстро, веря каждому моему слову.

— Иван, — я приник к перчатке. Дольше, чем требовал этикет.

— Где Вас можно найти после войны, очаровательная Малика.

— Спросите именье Янык — паши, под Плевной, хотя возможно скоро мы с маменькой уедем в Стамбул.

— Не торопитесь, уважаемая Малика. Надеюсь скоро смогу нанести Вам визит вежливости. Да, и не стоит бояться русских военных.

— Здесь есть ещё и болгары, их я тоже боюсь, хоть и живут в имение, впрочем, будем рады, увидеть снова отважного русского офицера.

— Извините, мадмуазель, мне нужно идти, служба. А вы, пока, посидите в карете. Мальчик поедет с вами, поможет с лошадьми и не даст скучать. Кстати, ваше имя на русском значит, Молоко.

Казаки уже собрали оружие, тёплые овчинные куртки и разделывали убитых лошадей. Николай радостно, как обычно, улыбался:

— Кроме лошадей, продуктов нет. Корзинка не в счет. Разделаем по полутуши, дадим сигнал поднимать. Одна лошадь за раз.

— Сперва турка.

— А, что с молодайкой будем делать? Хороша… Может тоже с собой возьмем? Осаду скрасит многим!

— Отпустим, перед последним подъёмом, нам с мирным населением ссориться не с руки, плохая молва ни к чему. Кстати вёрстах в десяти, турецкий пост. Так — что этой дорогой в долину не пройти.

— Та, бильше и не треба, мясом мы до весны обеспечены.

— Иван Матвеевич, возьми карабин, пройди вперёд до поворота, чтоб инородцы в врасплох не застали, да овчину накинь, мы тебе почище выбрали.

— Слушаюсь, Николай…?

— Мы почти тёзки. Вы Иван, а я Иваныч.

Подхватив английскую винтовку и патронташ, побежал по дороге. Пробегая мимо кареты, не удержался и посмотрел на закрытые окна. В узкую щель шторы за мной наблюдали. Сердце учащенно забилось.

Мадмуазель Малика… Молоко… Я увидел, сон из сказки: в руках стакан горячего молока, ваза с сахарным печеньем, теплая гостиница, Малика у окна, смеется, слушая мои бесконечные байки…Потом я больно запнулся о камень, чертыхнулся, едва не упав на горной тропе и поспешил занять место в секрете.

Война продолжалась.

* швидче — быстрее

* Здоровеньки булы — здравствуйте

Глава 4. Обмен