Золото Плевны

Я был готов. Пластунский нож под горлом, остановил ход его кривой железки.

— Дёрнешься, дворянчик, как петуха…

Ржание перешло в дикий хохот.

— Хлебните, сотник, за знакомство, командир гусар протягивал баклажку.

Поднявшийся Шугаев, улыбаясь, протянул руку.

— Теперь давайте познакомимся, Владимир Шугаев, корнет Лейб–гвардии Гродненского гусарского полка.

Офицеры, представились по очереди. С каждым нужно было выпить, хоть глоток. Пока исполняли странный ритуал, гвардейцы называли только имена, фамилии и звания, без отчества, Иван стал заваливаться. Болгары, наблюдавшие за разговором, вскочили со своих мест, принимая тело, да я придержал. Убедился, что граф в надёжных руках. Кивнул и пошёл к бревну. Пока докладывал, всё глазами косил в сторону крестьян и Ивана. Вот граф пришёл в себя. Вот говорить о чём–то стали, подчёркивая слова жестами. Вот побледнел пуще прежнего — со всем видно плох, не могли же погорельцы сказать, что–то необычное. Вот лекарь пришёл, смешной, Рыжие усы и бачки, в красной турецкой феске — морозец ему нипочём. У гусар и лекарь со своим форсом. Вот поручик гвардеец снова зевнул и отвернулся, когда санитар стал осматривать графа. Теперь отведут его к лазаретной линейке. Встретились взглядами. Я, ели заметно кивнул, давая понять, что ничего не пропустил. Иван, сжав зубы, бледный, как снег, мне тоже кивнул, позволяя увести по плохо натоптанной тропинке. Коротко расспросив болгар, понял, о чём моргал Иван.

— Господа, я знаю, где турецкий эскадрон, если Лейб–гвардейцы умеют сражаться в сумерках, есть возможность хорошенько им кровь пустить.

— Господа, мне нравится этот оборванец. С ним не скучно. К чёрту Уставы. Поручик, карту.

Минуты хватило для объяснения плана атаки на имение Малики. Через десять минут, спятью казаками рысили по своим следам. Атаковать решили с двух направлений. Офицеры турецкого эскадрона наверняка вечером нанесут визит хозяйке. Моя команда постарается их изолировать.

Под привычную кавалерийскую суету, команды:

— Третий взвод, по коням!

— Четвёртый взвод, приготовиться к движению!

— Куда прёшь, раззява, вот я тебе глаза на место поставлю!

— Отставить воспитание, ефрейтор, по коням!

Моя команда покинула балку и перешла в намёт.

Новик Филимоныч, старался держаться рядом.

— Как хорош ваш жеребец, господин сотник. Арабской породы?

— Кабардинец. Они особо в горах хороши. Только ахал текинец, с ним тягаться может. Винтарём, ты, правильным разжился. Сам докумекал?

— Господин вахмистр надоумил.

— Хочешь медаль заработать, держись поближе, но поперёд батьки, в пикло

ни лизь. Воинская наука швыдко не дается.

— Команда, шагом. Слезай, коней в повод. Команда! По коням, рысью, марш!

Так и двигались. Не очень быстро, давая коням роздых. Впереди был бой, нельзя вступать в стычку на уставших лошадях. Казаки кроме новика, были бывалые, всё понимали с полуслова. Вооружены пиками, винтовками, шашками и конечно, за сапожными ножами. На последнем привале проверил у всех оружие, приказал зарядить. К хозяйскому саду, подошли с дальнего угла.

— Там, — махнул рукой, — пост. Сам выставлял, мне и снимать, ждите, как два раза филином прокричу, двигайте ко мне. Ежели, что не так, усадьба там, — показал направление, — коновязь перед входом. Лошадей офицерских перебьёте и отходите сюда, только поджечь чего–нибудь нужно. Слева от дома каретный сарай, можно его. Это гусарам знак будет.

Возле сигнального стожка никого не было. Гайдуки видно решили, что теперь охраной должен озаботиться турецкий эскадрон. Команду вызвал, приказал спешиться. Зимний вечер смазывал очертания строений. Луна ещё не поднялась, наступило самое неопределённое время. Вроде и всё видно, но не далеко и не чётко.

— Зараз, господа, по–пластунски воевать будем. За мной, по одному, дистанция пятьдесят шагов, направление угол сарая. И без шума. С Богом!

Размашисто перекрестившись, взял винтовку в правую руку, левой, придержал шашку и согнувшись побежал к углу каретного сарая. Снег — предатель хрустит, если догадаются по моим следам бежать, меньше шума будет. Эх, недотумкал предупредить. Однако, обошлось. Ещё на подходе услышал мощный храп на два голоса. Наверняка, ординарцы, оставленные, охранять офицерских лошадей. Через минуту с нерадивыми часовыми было покончено. Филимоныча взял с собой в сарай, в воспитательных целях, Теперь он старался обтереть соломой руки, до чистоты, как мама родила. Дал ему подзатыльник и сунул под нос кулак, не у тётки, мол, на хуторе.

Кровь — не позор, отмоется.

В хозяйском доме светились большие окна, уж не знаю как там на счёт веселья, но враги там точно были. Некстати вспомнилась шустрая Иванка, снова перекрестился и побежал к тёмному углу здания.

У коновязи пять лошадей. В турецком эскадроне шесть офицеров. Один или в деревне или убит.

— Слушай задачу. Лошадей угоним в сад, к нашим. С ними останется Филимоныч.

Паренька ещё трясло, толку от него сейчас мало.