Золото Рейна

Белесоватый туман заполняет сцену, становясь все гуще и гуще; в этом тумане боги постепенно приобретают блеклый и старообразный вид, все стоят неподвижно, охваченные робостью и устремляя на Вотана взгляды, полные ожидания. Погруженный в свои мысли, Вотан смотрит в землю.

Логе

Грезы- ли дразнят?

Свет- ли померк? —

В одно мгновенье

цвет ваш увял!

Где румянец ваших щек?

Где блеск ваших светлых очей? —

Ну, мой Фро!

Полно грустить! —

У тебя, Доннер,

уж валится молот! —

Что стало с Фрикой?

Ел, верно, скучно,

что Вотан вдруг поседел

и стал совсем стариком?

Фрика

Горе! Горе!

Как тяжело!

Доннер

Дрожит рука...

Фро

Нет сил дышать...

Логе

Ах, вот что! Вот в чем дело!

Живых плодов

сегодня никто не вкусил!

Ведь яблоки Фрейи,

плоды золотые,

вам силу и юность дают, —

каждый день надо их есть!

Но вот садовницу

вы заложили, —

и на ветках плод

засох, завял,

готов сгнить и опасть. —

Мне горя меньше;

со мной скупилась

Фрейя всегда,

ценных жалея плодов:

ведь мне не та цена,

как, блаженные, вам!

Но вы, — вы живете

от цветущих плодов;

великаны, узнав о том,

на вашу жизнь

хотят посягнуть;

беда вам, если так!..

Юность поблекнет, —

старость придет

жалкая дряхлость, —

и, на всемирный позор,

зачахнет род богов...

Фрика

(робко)

Вотан, супруг!

Горе тебе!

Видишь, как слепо

ты, смеясь,

всех нас в стыд

и страх поверг!

Вотан

(выпрямляясь с внезапной решимостью)

Эй, Логе!

Идем со мной!

Мы в Нибельхейм спустимся мрачный:

я выкуп должен достать!

Логе

Русалки Рейна

молят тебя:

так можно подать им надежду?

Вотан

(вспыльчиво)

Ах, умолкни!

Фрейю, голубку, —

Фрейю выкупить надо!

Логе

Лишь прикажи, —

я твой слуга:

прямо вниз

спустимся мы через Рейн?

Вотан

Нет, не хочу!

Логе

Так в серном ущельи

найдем мы путь:

в него скользни вслед за мной!

Он идет вперед и исчезает в боковой расселине, откуда тотчас же вырываются клубы сернистых паров.

Вотан

Вы ждите нас

до ночи здесь:

я выкуп достану

и золотом юность спасу!

Он спускается вслед за Логе в расселину; вырывающиеся из нее сернистые пары распространяются по всей сцене и быстро заполняют ее плотными облаками. Оставшихся на сцене богов уже не видно.

Доннер

Добрый путь, Вотан!

Фро

Прощай, прощай!

Фрика

Скорей к супруге

робкой вернись!

Сернистые пары помрачаются и превращаются в совсем черные тучи, которые подымаются снизу вверх; затем эти тучи, в свою очередь, превращаются в плотные, темные массы скал, которые все время движутся вверх, так что сцена как- будто все глубже и глубже опускается в землю.

Картина Третья

Наконец издали, с разных сторон, начинает брезжить темно- красный свет; повсюду слышится возрастающий шум кузнечной работы. Затем гул наковален пропадает. Вырисовывается глубокое подземное ущелье, уходящее в бесконечную даль и со всех сторон, по- видимому, впадающее в узкие шахты.

Из боковой галереи Альберих тащит за ухо визжащего Миме, выходя с ним на середину сцены.

Альберих

Эге! Эге!

Сюда! Сюда!

Хитрый шельмец!

Уши тебе я оборву,

если тотчас же,

как я велел,

не кончишь вещи моей!

Миме

(воет)

О-ой! О-ой!

А-у! А-у!

Ухо оставь!

Твой заказ

выполнил я, —

с большим трудом

скована ткань:

спрячь только ногти свои!

Альберих

(оставляя его)

Что- ж медлишь отдать

работу мне?

Миме

Боюсь я, бедный,

что есть нехватка...

Альберих

Какая нехватка?

Миме

(в замешательстве)

Здесь... и там...

Альберих

Что здесь и там?

Лжешь, негодяй!

Он хочет снова схватить его за ухо; от страха Миме роняет металлическую ткань, которую он судорожно сжимал в руках. Альберих быстро поднимает ее и тщательно рассматривает.

Так и знал!

Сковано чисто и верно, точь в точь,

как я велел!

Ты, видно, надуть

брата задумал, —