Читаем Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов полностью

Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов

Ночь поручает спящим колдовскоезаданье – распустить весь этот мир,его бесчисленные разветвленьяпричин и следствий, тонущих в бездонномкруговороте мчащихся времен.Ночь хочет, чтобы за ночь ты забылсебя, происхождение и предков,любое слово, каждую слезу,все, чем могло бы обернуться бденье,немыслимую точку геометров,прямую, плоскость, пирамиду, куб,цилиндр и сферу, океан и волны,подушку под щекою, тонкость свежих простынь…империи, их цезарей, Шекспираи – самый тяжкий труд – свою любовь.Как странно: этот розовый кружокстирает космос, воздвигая хаос.

Один из снов

В одной из пустынь Ирана стоит невысокая каменная башня без дверей и окон. Внутри – единственная каморка (с круглым земляным полом), а в ней – деревянный стол и скамья. В этом круглом застенке похожий на меня человек непонятными буквами пишет поэму о человеке, который в другом круглом застенке пишет поэму о человеке, который в другом круглом застенке… Занятию нет конца, и никто никогда не прочтет написанного.

Ад, V, 129

Они бросают книгу, ибо знают,что сами стали частью этой книги.(Как станут частью и другой, великой,хоть этого не ведают они.)Теперь они Паоло и Франческа,а не друзья, что разделить сумеливкус дивной повести.В их взорах – изумленье перед чудом.Рука к руке не смеет прикоснуться.Они открыли величайший дар —они нашли друг друга.Они не предавали Малатесту,поскольку для измены нужен третий,а в мире этом – лишь они вдвоем.Паоло и Франческа – вот они:Джиневра и ее любовник пылкий,равно и все любовники, что жилис поры, когда Адам и Евалежали на Эдемовом лугу.Но только сон и книга им раскрыли,что оба – части сна, который снилсяна островах Британских.И после новой книги людям – снам —во сне придут Франческа и Паоло.

Мчать или быть?

Где Рейн – за облаками? Вездесущийпрообраз Рейна, чистый архетип,вне времени – совсем другого Рейна —векующий и длящий вечный миг,рождая Рейн, что по немецким рощамбежит, пока диктую этот стих?Так поколениям внушал Платон,которого оспорил Уильям Оккам.Он бы сказал, что Рейн (происходящийот слова «rinan», то бишь «мчать») – всего лишьпустая кличка, данная людьмистремнине вод, катящих век за векомот снежных шапок до приморских дюн.Что ж, может быть. Пускай они решают.Кем стану я – еще раз повтореньемлучистых дней и сумрачных ночейс их радостями книг, любви и песени тяготами страхов и надежд?Или другим, тем потаенным ликом,чью смутную, растаявшую теньсейчас пытал в нетерпеливых стеклах?За гранью смерти, может быть, узнаем,кто мы взаправду – слово или суть.