Читаем Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов полностью

Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов

Меч,железный меч, выкованный в холоде зари,меч, исписанный рунами,которых вовек ни понять, ни забыть,балтийский меч, который будет воспет в Нортумбрии.Меч, который поэтысравнят со льдом и пламенем,Меч, который один король вручит другому,а этот король – векам,меч, который будет верно служитьдо часа, что уже назначен Судьбой,меч, который озарит битву.Меч для руки,что будет править славной битвой, кружевом войск,меч для руки,что обагрит клыки волкаи безжалостный клюв ворона,меч для руки,что будет щедра на красное золото,меч для руки,что убьет змею на ее златом ложе,меч для руки,что обретет царство и потеряет царство,меч для руки,что вырубит чащу копий.Меч для руки Беовульфа.

Клинку в Йорк-Минстере

В нем чудится земное продолженьеМужчины, что теперь – лишь горстка праха.Воитель с тем мечом, не зная страха,Шагал на смерть и принял пораженье,Но смерть попрал и так пришел к победе:Вот он, литой норвежец белотелый,Рожденный для геройского удела, —Клинок – его подобье и наследье.Над смертью и чужбиной торжествуя,Он снова сталь сжимает роковую,И рядом с беспощадной тенью тоюЯ тень во тьме, не видимая глазом,Я – пепел, не рожденный стать алмазом,И вправду живо только прожитое.

Поэту из племени саксов

Ты, телом – нынче прахом и распадом, —Как все из нас, обременявший мир,Ты, славу солнца видевший воочью,Ты, живший не окостеневшим прошлым,А вечным мигом – у последней кромкиВремен, на обморочной крутизне,Ты, услыхавший в монастырской кельеТрубящий глас эпических боев,Ты, к слову ткавший слово,Ты, славя Брунанбургское сраженье,Триумф отдавший не Господней воле,А верной стали своего вождя,Ты, праздновавший в лютом исступленьеПозор побитых викингов, кровавыйИ щедрый пир орлов и воронья,Ты, одаривший воинскую одуСокровищами родовых метафор,Ты, живший вне истории, глядясьЧерез теперешнее и былое,Сквозь кровь и пот на поле БрунанбургаВглубь зеркала многовековых зорь,Ты, Англии не пожалевший жизни,Так это имя и не услыхав, —Теперь лишь горстка редкостных вокабул,Которые тасует германист;Теперь всего лишь мой далекий голос,Бормочущий чеканные слова.И я молю богов и времена:Пусть прожитое скроется забвеньемИ я зовусь Никем, вослед Улиссу,Но хоть строка переживет меняВо мраке ночи, пестующем память,И на заре, встающей для живых.