Читаем Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов полностью

Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов

Мне снится, что кругом – все то же море,Но тает сон, развеян перезвоном,Который славит по лугам зеленымАнглийские спасительные зори.Пять лет я замирал перед безмернойИ нелюдимой вечностью пустыни.Чье наваждение пытаюсь нынеПредставить в лицах, обходя таверны.Господь вернул мне этот мир богатый,Где есть засовы, зеркала и даты,И я уже не тот, сменивший имя,Кто взгляд стремил к морскому окоему.Но как мне весть подать тому, другому,Что я спасен и здесь, между своими?

«Одиссея», песнь двадцать третья

Уже завершена суровой стальюВозмездья долгожданная работа,И наконечники копья и дротаГнилую кровь соперников достали.Наперекор морям и их владыкеУлисс вернулся к берегам желанным —Наперекор морям и ураганамИ богу брани в ярости и рыке.Царица, успокоена любовью,Уже, как раньше, делит изголовьеС царем, но где влачит судьбу земнуюТот, кто погожим днем и ночью темнойБродил по миру, словно пес бездомный,Никем себя прилюдно именуя?

Он

Глаза твои земные видят светзвезды жестокой, а земную плотьпесок и камни могут уколоть.А Он – и луч, и мрак, и желтый цвет.Он есть и видит все. И Он глядитна жизнь твою несметными глазами:то гидрой черною, то зеркалами,то тигром, чей окрас огнем горит.Ему творенья мало. Он живетв вещах малейших, Им же сотворенных:Он корни кедров, на песках взращенных,луны и солнца каждый поворот.Я звался Каином. Из-за меняОн знает муки адского огня.

Сармьенто

Ни мрамором, ни лавром он не скрыт.Присяжным краснобаям не пригладитьЕго корявой яви. Громких дат,Достойных юбилеев и анналов,Не хватит, чтобы в нем, ни с кем не схожем,Убавить человека. Он не звук,Подхваченный извилистой молвою,Не символ, словно тот или другой,Которым помыкают диктатуры.Он – это он. Свидетель наших сроков,Он видел возвышение и срам,Свет Мая, ночь Хуана Мануэля,И снова ночь, и потаенный трудНад кропотливым будущим. Он – тот, ктоСражается, любя и презирая.Я знаю, он в сентябрьские утра,Которых не забыть и не исчислить,Был здесь, неукоснительной любовьюПытаясь уберечь нас. День и ночьОн в гуще толп, платящих за участье(Нет, он не мертв!) поденною хулойИли восторгом. Дальней перспективойПреломлен, как магическим стеклом,Три лика времени вместившим разом, —Грядущий, нынешний, былой, – Сармьенто,Сновидец, снова видит нас во сне.