Золотое дно

Да, действительно, в этом доме Синицкому все казалось таинственным и непонятным.

Студент попытался заглянуть в глазок. Может быть, через эту дверь он пройдет в буровую? Окошечко матовое. Ничего не видно. В двери торчал ключ. Синицкий повернул его два раза, приоткрыл тяжелую дверь и… замер на пороге.

Он увидел огромное окно во всю стену.

За окном, в слабом зеленоватом свете прожектора, плавали рыбы, прозрачные медузы и колыхались водоросли от невидимых подводных течений.

— Так вот оно что! — прошептал Синицкий, похолодев от волнения. — Я сейчас нахожусь на дне… Это подводный дом…

Навстречу ему плыла, раскрыв рот, какая-то мохнатая рыба. Синицкому показалось, что она загадочно улыбается. Невольно захлопнув дверь, на цыпочках он прошел обратно в кабинет, лег на диван и закрылся с головой одеялом.

Глава одиннадцатая В БЕЛОЙ БУРОВОЙ

В светлом зале, около щитов с приборами, стояли человек в темном комбинезоне и Саида.

— Он пока еще спит, — сказала она, обращаясь к своему собеседнику. — во-время его нашли. Еще бы немножко — и конец.

Саида была одета в светлый комбинезон с блестящими пуговицами. На голове — шапочка, из-под которой выбивались темные волосы.

Она несколько помедлила и задумчиво добавила:

— И он никогда бы ничего не узнал.

— Так же, как и сейчас, — сдержанно ответил Васильев.

Да, это был он, Васильев, — конструктор подводной установки для разведки нефти! Он так редко бывает на земле, что немногие могут похвастаться тем, что видели в лицо этого знаменитого изобретателя. Впрочем, он и не очень стремился ж популярности. Его работы еще не были закончены. Он совсем недавно приехал в Баку. За это время конструктор был в городе всего два раза. Работы по подготовке к испытаниям требовали его постоянного присутствия в подводной лаборатории.

— Понимаете, Саида, — обратился к ней Васильев, — откуда-то многое становится известным там, на земле. Надо быть осторожнее в разговорах. Не знаю, как это могло получиться, но я уже успел услышать довольно иронические замечания по поводу моего проекта, и, главное, от случайного человека.

— Что вы, Александр Петрович! Вы же нигде не были…

— Это верно, но на празднике у Гасанова, куда я на минутку заехал после испытаний наших цистерн, незнакомая девушка порекомендовала мне посмотреть проект Васильева и насмешливо назвала его феерией.

— С проектом могли ознакомиться все сотрудники института, — с улыбкой сказала Саида.

— Я не думаю, чтобы она имела к институту прямое отношение. Меньше всего она похожа на научного работника… Кстати, — вспомнил Васильев, — вы мне так и не сказали, как этот молодой человек попал под воду.

Улыбка сбежала с лица Саиды.

— Это я виновата, — замялась она. — Он должен был испытывать аппараты ультразвуковой разведки…

— Обязательно под водой?

— Нет…

— Обязательно в районе испытаний подводной установки?

— Нет… но я не думала, что он попадет сюда. У нас с Нури не было выхода, мы его еле подтащили к переходной камере. Боялись, что не откачаем.

Васильев испытующе посмотрел на нее:

— Немедленно организуйте отправку этого молодого человека на берег. Да поторопитесь, пока шторм не разыгрался. Я думаю, что дети не должны присутствовать на секретных испытаниях.

Инженер проводил недовольным взглядом Саиду. «Удивительная беспечность! — все еще испытывая недовольство, думал он. — Притащила какого-то юнца… Мало ли что он может сболтнуть по молодости лет».

Он подошел к мощным агрегатам и озабоченно наклонился над машиной. Опять у него неудачи. Основная сверхбыстроходная высокочастотная машина снова перегревается. А без нее невозможно скоростное бурение. Нужно переконструировать электробур.

Инженер подошел к машине и приложил руку к ее светлому кожуху. Он был горячим. На поверхности эмалевой краски выступили желтые пузырьки.

Неужели надо прекращать испытания или работать на пониженной мощности? Но тогда какая же скорость будет у электробура? Время проходки скважины увеличится во много раз. Нет, это невозможно.

Чтобы хоть немного отвлечься от безрадостных мыслей, Васильев подошел к рабочим, наблюдавшим за буровой установкой.

— Ну как, Петр Потапович? — обратился он к старику Пахомову. Тот следил за медленно текущим по прозрачной трубе глинистым раствором. — Привыкать начинаете?

— Да как вам сказать, Александр Петрович, — произнес мастер, медленно роняя слова. — Много лет я прожил… Всякое видел. Приучали меня к новой технике. Много на это дело трудов положено. Только при советской власти перешли мы на вращательное бурение. А раньше мы что? Долбили только матушку землю. Нефть желонками доставали, как бабы ведрами воду из колодца… Чудно даже вспомнить! — Он помолчал. — А сейчас вот построили наши советские инженеры подводную буровую, и ходим мы в ней в белых халатах.

Пахомов записал в тетради показания приборов и спросил:

— Теперь скажите мне, Александр Петрович. Раньше бывало сколько месяцев бурили, а сейчас что ж это получается? Через два дня — и готово. Вот этого я никак понять не могу с непривычки.