Золотое дно

В люк соскользнул черный хобот. Где-то засопел насос. Он со свистом втягивал в себя воздух. Было слышно, как воздух хрипит в шланге. Прошла минута; хобот опустили еще ниже.

Агаев приложил ухо к шлангу и недоуменно развел руками.

— Пустой? — прошептал Гасанов.

Тот утвердительно кивнул.

Матрос, сидевший на цистерне, опустил голову в люк и, всматриваясь в темноту, к чему-то прислушивался. Затем он выпрямился и вопросительно взглянул на директора.

— На дне тоже нет? — сдерживая волнение, спросил тот. — Возьми фонарь — может быть, там записка.

У него в руке блеснул голубоватый огонек. Огонек словно повис в воздухе.

Из люка послышался сдавленный голос, и оттуда показалась сначала темная жилистая рука, которая цеплялась за шланг, затем голова старого мастера Пахомова. Он выползал из люка.

— Что случилось? — первым опомнился Агаев. — Почему ты здесь?

Гасанов бросился вниз к шару, протянул руки мастеру и, втаскивая его на палубу, беспокойно повторял:

— Что случилось? Ну что? Скажи!

Пахомов, не отвечая на вопросы, оглядывал окружающих, словно кого-то искал среди них.

— Где Александр Петрович? — вдруг хрипло проговорил он.

Все переглянулись.

Пахомов, не ожидая ответа, подбежал к борту, всматриваясь в темноту.

— Где еще шары? — настойчиво спросил он, увидев Агаева.

Тот подбежал к мостику и нетерпеливо что-то крикнул наверх.

Прожекторный луч скользнул по палубе, осветив согнувшуюся фигуру старого мастера, наклонившегося над бортом, на мгновение задержался на нем и, пробежав по волнам, указал на группу скрепленных вместе шаров. Около них колыхались лодки…

Глава двадцать четвертая КАПИТАН ОСТАЕТСЯ ПОСЛЕДНИМ

Темно и душно в торпедном отделении подводного дома. Луч фонарика пробежал по скользким мокрым стенам. Молчаливый техник влез в шар-цистерну. Ему помогали оставшиеся пока еще под водой члены экипажа.

Васильев встал у рубильника.

— Прошу меня понять, — быстро проговорил он. — Воздухоочистительные установки уже не работают. Положение еще более осложняется. Мы здесь задохнемся. В цистерне хватит воздуха на полчаса, потом вас спасут. «Калтыш» наверху, шум его винта слышит наш звукоулавливатель. Поэтому еще раз повторяю: это единственный выход.

Васильев осветил лучом фонарика лица Керимова, Нури, Синицкого. Они ему показались спокойными и решительными.

— Закрыть люк цистерны! — скомандовал он.

Нури бросился выполнять приказание. Плотно завинтил крышку. Все вышли из торпедного отделения. Оттуда раздался троекратный стук. Человек в цистерне готов к подъему.

Медленно двигался тяжелый шлюз, закрывая отсек.

Васильев проверил замки шлюза, на мгновение прислушался и включил рубильник. Послышался шум воды, наполняющей камеру. Люди стояли и настороженно ожидали, когда легкий шар выскользнет из торпедного отделения.

Глухой стук. Это цистерна вырвалась на свободу.

Синицкому представилось, как под водой, в черной темноте, стремительно несется вверх белый, словно прозрачный, шар, освещенный фонарем. Он похож на пузырек воздуха, поднимающийся со дна стакана. Вот он выскакивает на поверхность и качается на волнах. Человек свободен. Еще немного — и воздух, настоящий свежий морской воздух, ворвется в душную цистерну. Где сейчас Саида? Освободили ее из шара? Надо скорее отправить наверх конструктора.

— Теперь ваша очередь, Синицкий, — прервал его мысли спокойный голос Васильева.

Луч фонарика скользнул по его лицу. Синицкий машинально поправил галстук, зажмурился и по привычке обратился к инженеру.

— Вопрос можно, Александр Петрович?

Тот удивленно пожал плечами. Синицкий смутился и, не дожидаясь ответа, спросил:

— Мне кажется, что кто-то должен остаться здесь, чтобы замкнуть рубильник и выпустить последний шар. Правда?

— Не ваше дело! — неожиданно резко оборвал его Васильев. — Выполняйте приказание.

Синицкий обиженно закусил губу и медленно пошел к шару. Свет фонарика побежал вдогонку за студентом, затем осветил застывшие лица Керимова и Нури. Вот луч заметался по потолку. Может быть, это у Васильева дрожит рука? Нет, луч спокойно опустился вниз к рубильнику. Васильев внимательно осмотрел его, затем спросил, повернув голову в темноту торпедной камеры.

— Приготовились?

— Нет, Александр Петрович, одну минутку. Я тогда постучу…

— Быстрее, — недовольно заметил Васильев, все еще рассматривая рубильник.

Приглушенный троекратный стук послышался из торпедного отделения.

— Нури, завернуть люк!

Тень Нури проскользнула в открытый шлюз торпедного отсека. Послышались плеск воды под ногами и стук завинчиваемой крышки цистерны.

— Готово! — доложил Нури, выходя из отсека.

Блеснула медь рубильника, забурлила вода. И снова побежала вверх светящаяся точка.

Около люка осталось трое. Минутное молчание; видимо, каждый думал об одном: чья очередь? Впрочем, для Васильева этот вопрос был уже решен.

— Теперь вы, Александр Петрович, — глухо проговорил Керимов, словно откликаясь на его мысли.

— Нет уж, — силясь улыбнуться, возразил Васильев. — Капитан покидает корабль последним — ты это знаешь, Ага Рагимович.