Золотой человек

Среди обломков разбившегося корабля в жутковатой, неестественной позе покоилось изувеченное тело. Пожалуй, его несложно было бы принять за человеческое, если б не эта странная поза: руки и ноги раскинуты в стороны, рот широко разинут, остекленевшие глаза таращатся в небо…

– Точно механизм… игрушка, у которой завод кончился, – пробормотал Питерс.

Олам блекло улыбнулся его словам.

– Ну? Видите? – спросил он.

Питерс поднял взгляд на него.

– Глазам не верю… выходит, вы все это время говорили чистую правду!

– Робот просто до меня не добрался, – подытожил Олам, вынув сигареты и закурив. – Разбился вместе с кораблем. А вы все настолько поглощены войной, что даже не задумались, по какой причине глухой, безлюдный лес вдруг вспыхнул и сгорел на корню, но теперь знаете, в чем дело.

Со вкусом затянувшись табачным дымком, он повернулся к агентам ФАБ, вытаскивавшим из-под обломков гротескное подобие мертвого тела. Туловище не гнется, руки и ноги прямые, точно палки…

– Вот теперь и ищите бомбу, – сказал Олам.

Агенты госбезопасности уложили тело на землю. Питерс склонился над жутковатой находкой, коснулся тела рукой.

– Кажется, вон там уголок виден.

Действительно, в груди трупа зияла огромная рана, а в ее глубине поблескивал металл. Все вокруг разом умолкли, не сводя глаз с крохотного металлического уголка.

– Будь он жив, эта штука… этот металлический ящичек там, внутри, разнес бы нас всех в пыль, – негромко заметил Питерс.

Ответом ему было гробовое молчание.

– Пожалуй, мы перед вами в долгу, – сказал Питерс Оламу. – Представить боюсь, какой кошмар вам пришлось пережить. Не сумей вы сбежать, мы бы…

Осекшись, он оборвал фразу на полуслове.

Олам растер каблуком окурок.

– Сам я, разумеется, знал, что робот до меня так и не добрался, только не мог этого доказать. Согласитесь, не все на свете можно доказать, не сходя с места. Отсюда и вся беда. У меня не нашлось способа подтвердить, что я – это я, а не робот, притворившийся мной.

– Как насчет отпуска? – спросил Питерс. – Думаю, о месячном отпуске для вас мы договориться сумеем. Отдохнете, успокоитесь.

– Пожалуй, сейчас мне хотелось бы просто вернуться домой, – ответил Олам.

– Ладно, как пожелаете, – согласился Питерс.

Тем временем Нельсон присел рядом с трупом на корточки, потянулся к металлическому уголку, поблескивавшему в глубине раны.

– Не трогай, – предостерег его Олам, – вдруг сработает? Пусть лучше ею саперы после займутся.

Нельсон, не ответив ни слова, сунул руку в грудную клетку мертвого тела, ухватил металлический уголок, потянул на себя.

– Ты что делаешь?! – в панике вскрикнул Олам.

Нельсон, сжимая в ладони металлический предмет, выпрямился во весь рост. Лицо его окаменело от ужаса. Предмет оказался не бомбой – ножом, игольным ножом Инопространцев, покрытым коркой запекшейся крови.

– Вот этой штуковиной его и убили… убили моего друга, – прошептал Нельсон, подняв взгляд на Олама. – Ты убил его этой штуковиной и бросил труп здесь, рядом со своим кораблем.

Олама затрясло так, что зубы начали отбивать частую дробь. Оглядев нож, он перевел взгляд на мертвое тело. Перед глазами все закружилось, мысли смешались, спутались.

– Это… да нет же, это не Олам! Олам – это ведь я… или я ошибаюсь?

Пораженный внезапной догадкой, он невольно разинул рот.

– Но если это Олам, выходит, я…

Закончить фразу он не успел. Вспышку взрыва заметили даже на Альфе Центавра.

Джеймс П. Кроу

– Ха, человечишка! Мерзкое человечье отродье! – сварливо пропищал новенький, недавно с конвейера, робот серии Z.

Донни, залившись румянцем, удрученно поник головой. Да, так и есть. Он человек. Сын человеческий. И с этим никакой науке ничего не поделать. С этим ему, человеку, и жить до конца дней в мире, принадлежащем роботам.

Вот умереть бы прямо сейчас, сегодня же! Лежать бы в земле, под зеленой травой, и пусть черви едят его, кишат внутри, жрут его мозг – жалкий человеческий мозг! Тогда небось этот робот, Z-236r, пожалеет, что играть больше не с кем…

– Куда это ты собрался? – спросил Z-236r.

– Домой.

– Слюнтяй.

Донни не отозвался. Он молча собрал фигурки, спрятал четырехмерные шахматы в карман и двинулся прочь, вдоль аллеи зеленых экард, в сторону человеческого квартала. Z-236r за его спиной сверкал в лучах предвечернего солнца, точно величавая серебристая башня из металла и пластика.

– Ну и пожалуйста! – насупившись, крикнул Z-236r ему вслед. – Подумаешь, велика радость – с человечишками играть! Беги, беги домой, к мамочке! От тебя… от тебя человеческим духом несет!

Донни не откликнулся и на это – разве что сгорбился чуть сильнее, едва не коснувшись подбородком груди.

* * *

– Ну вот. Вот и его коснулось, – мрачно сказал Эдгар Паркс жене, сидящей напротив, за кухонным столом.

Грейс вскинула взгляд на мужа.

– Что? Что коснулось? Кого?

– Донни. Сегодня ему указали, где его место. Пока я переодевался, он мне все рассказал. Один из новых роботов, с которым они играли, обозвал его человечишкой. Бедный малец… Какого дьявола они постоянно тычут нам этим в нос? Что им за радость такая от нашего унижения?