Золотой человек

– Полагаю, да, – подтвердил Росс и кивнул Аббуду. – Пожалуй, продолжи с ним сам. Распорядись: пусть кто-нибудь из твоей группы проведет стандартное полное зондирование и поглядит, не отыщется ли в бессознательных областях мозга чего-либо интересного. О результатах доложите мне в обычном порядке.

Аббуд полез за пазуху, извлек из кармана пальто катушку с лентой и небрежно бросил ее на стол перед Россом.

– Пожалуйста.

– Что здесь?

– Результаты полного зондирования Франклина. Вся подноготная, по всем уровням, сверху донизу.

Росс смерил юнца недоверчивым взглядом.

– Ты…

– Да, мы решили с ним не затягивать, – пояснил Аббуд, направившись к двери. – Сработано на славу. Зондирование выполнил Каммингс. Объект в значительной степени неблагонадежен. В основном неявно, идеологически, но, вероятно, его следует взять под стражу. В возрасте двадцати четырех лет он раздобыл ряд старых книг и музыки на грампластинках, и все это серьезно повлияло на его мировоззрение. Последний раздел ленты полностью посвящен нашей оценке его идеологических девиаций.

Дверь растаяла, и Аббуд вышел из кабинета.

Росс с Питерсом помолчали, глядя ему вслед. Наконец Росс, подцепив двумя пальцами катушку с лентой, положил ее в папку вместе с погнутым металлическим обручем.

– Будь я проклят, – негромко проговорил Питерс. – «Решили не затягивать», стало быть…

– Вот-вот, – глубокомысленно кивнул Росс. – И эта самостоятельность мне, пожалуй, не по душе.

Оба переглянулись. Каждый из них понимал: Эрнст Аббуд, стоя за дверями кабинета, читает их мысли.

– Проклятье! – бессильно выругался Росс. – Пропади оно все пропадом!

* * *

Уолтер Франклин, часто, с трудом дыша, огляделся, нервно вытер дрожащей ладонью пот с морщинистого лба.

Гулкие шаги агентов Службы Очистки в дальнем конце коридора гремели все громче и громче.

Его, спасшегося от уличной толпы, на время оставили в покое. Произошло это четыре часа назад. Сейчас солнце клонилось к закату, на огромный Нью-Йорк надвигался вечер, а Франклин, благополучно миновав полгорода, добрался почти до самых его окраин. И тут на весь город объявляют: он в розыске, подлежит аресту…

За что? Всю свою жизнь он проработал в правительственной комиссии Свободного Содружества. Об измене даже не помышлял. Не совершил ничего дурного. Всего-навсего обнаружил присланный с утренней почтой колпак, долго взвешивал, размышлял и, наконец, решился надеть его. Помнится, приложенный к колпаку ярлычок с краткой инструкцией гласил:

* * *

«ПРИВЕТСТВУЕМ ВАС!

Это устройство, ограждающее мысли от чтения, производитель шлет вам в подарок, искренне надеясь, что оно окажется для вас полезным.

БЛАГОДАРИМ ЗА ВНИМАНИЕ!»

И все. Больше ни слова. Никакой иной информации.

Долгое время он размышлял, сомневался: стоит ли прятать мысли под колпаком? В конце концов, он не совершил ничего противозаконного, не изменил Содружеству ни словом, ни делом, а стало быть, и скрывать ему нечего… однако сама идея приводила в восторг. Если надеть колпак, его мысли снова станут принадлежать ему одному. Никто другой в них уже не заглянет. Его разум вновь станет тайной для всех, кроме него самого. Надень колпак – и ты волен думать о чем угодно, сколько угодно, зная: все эти мысли только твои.

Наконец он принял решение, надел колпак, прикрыл его от посторонних глаз стареньким фетровым хомбургом, вышел на улицу, и через десять минут оказался окружен ревущей, возмущенной толпой… а теперь ради его ареста поднята общегородская тревога.

Охваченный паникой, Франклин безуспешно ломал голову в поисках выхода. Что делать? Допустим, он предстанет перед коллегией Службы Очистки. Никаких обвинений ему, разумеется, не предъявят: оправдываться, доказывать собственную лояльность предстоит самому. А правда ли он не сделал ничего дурного? Что, если сделал, только забыл? А может, все дело в надетом колпаке? Вряд ли. Конечно, в Конгрессе обсуждается некий Билль об Ограничении Неприкосновенности Граждан, квалифицирующий защиту от чтения мыслей как тяжкое уголовное преступление, но он ведь еще не одобрен…

Тем временем агенты Службы Очистки приближались. Еще немного, и его схватят. Лихорадочно озираясь по сторонам, Франклин поспешил дальше. Над одной из дверей неярко светилась красным табличка: «ВЫХОД». Бросившись к двери, Франклин сбежал по лестнице на первый этаж. Еще одна дверь вывела его из отеля на темную улицу. Конечно, снаружи опасно – не попасться бы снова в руки возмущенной толпы, и потому Франклин до сих пор избегал покидать номер, но сейчас у него не осталось выбора.

Сзади донесся пронзительный крик. Над ухом что-то негромко свистнуло, и в тротуаре впереди зазияла дымящаяся выбоина. Луч «слема»! Хватая ртом воздух, Франклин пустился бежать и свернул за угол, на боковую улицу. Встречные прохожие поглядывали на бегущего старика с любопытством.

Перейдя оживленную улицу, Франклин смешался с потоком зрителей, выходящих из кино, и двинулся дальше. Что там агенты, потеряли его? Опасливо покосившись по сторонам, он не заметил ни одного.