Золотой корсар

Слова эти капуцин произнес с такой убедительностью, что друзьям стало ясно — он знает о чем говорит.

Паоло отлично понимал, куда клонит Вендрамин.

— Неужто, преподобный отец, — произнес он обиженным тоном, — вы действительно считаете, что те из наших детей, которые будут похожи на меня, окажутся менее красивыми, чем те, что пойдут в отца?

— Такого я не говорил, но…

— Но, преподобный отец, не хвалясь, скажу так: мальчик из хора вроде меня был бы само очарование.

— Не скажи, — возразил Вендрамин, — стихарь мне очень даже идет.

— А мне еще больше!

— Проверим?

— Проверим.

Вендрамин поднялся на ноги.

Отец-капуцин спросил:

— Куда ты?

— В ризницу; поищу сутаны и стихари, черт побери! Хочу доказать моей будущей женушке, что она ошибается.

И Вендрамин, который еще с детских лет знал дорогу в ризницу, направился туда несмотря на возражения своего крестного отца, впрочем, весьма слабые.

Вернулся он с целым набором сутан, стихарей и четырехугольных шапочек.

— Вот! — промолвил он. — А теперь — переоденемся!

Через минуту Паоло был уже в сутане.

— А что, наши одежды ей очень даже идут! — восхищенно воскликнул старик-капуцин. — Определенно, она была права!

— Не спешите судить, — заметил Вендрамин.

И он попробовал натянуть на себя хоть какое-то платье — ни одно не оказалось ему впору.

— Дайте-ка, крестный, мне ваши одежды, — сказал он, — а вы пока наденьте мои.

— Еще чего!

— Снимайте-снимайте; надо же убедиться.

И, раздев крестного, великан натянул на него свою рубашку, а затем облачился в его платье.

— Ну вот! — воскликнул он. — Разве не красавец?

— Боже мой, да ты вылитый капуцин, как и я; но она — более серафическая.

— Вот так забава! — воскликнул вдруг Паоло.

— Что еще?

— Да Вендрамин в этом платье — вылитый вы, преподобный отец.

Великан подошел к большому зеркалу.

— А что, — промолвил он, — я и сам бы себя от вас не отличил, дорогой крестный.

Добряк-старик от таких слов пришел в полный восторг.

— Постойте-ка, — сказал Вендрамин, — у меня здесь имеется накладная борода, которую я всегда ношу при себе на тот случай, если придется убегать от полиции — рука у меня, как вам известно, тяжелая, — сейчас я ее прилажу, и мы посмотрим, насколько я буду на вас похож.

— Все бы тебе шутить! — воскликнул капуцин. — К чему она, эта борода?

Вендрамин закрепил на лице накладную бороду и при помощи некого порошка, приобретенного у цирюльника, загримировался.

— Ну вот! — воскликнул он.

Изумлению преподобного отца не было предела.

— Да это же я! — воскликнул он.

— Ну, крестный, выпьем за наше сходство! И — до дна! Не знаю, почему, но я очень рад, что так похож на вас!

— Зато я знаю.

— Что вы сказали?..

— Давай лучше выпьем…

И капуцин разлил по бокалам очередную бутылку вина.

— За здоровье твоего замечательного отца и твоей многоуважаемой матушки, мальчик мой! — сказал он.

Бокалы были опустошены в один миг.

— Знаешь, что мне нравится в этой малышке? — спросил капуцин.

— Нет, крестный.

— Она пьет как мужчина.

— Да она любого мужика перепьет!

— Ну-ну, не будем преувеличивать.

— Бьюсь об заклад!.. Впрочем, крестный, вам уже хватит — и так уже голова на грудь свисает.

— Богохульствуешь?!

— Это что, вызов?

— Если ты готов его принять.

— Почему бы и нет?

И завязалась битва.

Она была гомерической, но Вендрамин вышел из нее победителем.

Не прошло и получаса, как преподобный отец свалился под стол и крепко уснул.

Вендрамин уложил его так, чтобы лица старика не было видно, и сказал Паоло:

— Вот и все: дело сделано!

Имитируя гнусавость крестного, он позвал прислуживавшего им брата-монаха.

— Пусть мой племянник спит здесь до моего прихода! — сказал он. — И не тревожьте его; парень слегка перепил.

Монах ничуть не смутился; похоже, он был привычен к подобного рода скандалам.

— Пусть как следует проспится, и горе тому, кто посмеет здесь шуметь в мое отсутствие. Невесту этой свиньи я провожу до дома сам. Не обращайте внимания на ее одежды; мы вырядили ее так из благопристойности и для того, чтобы меня не видели вечером на улицах в обществе молодой девушки.

Брат-капуцин лишь кивнул в ответ головой.

Когда они вышли из монастыря, Паоло взглянул на часы:

— Десять! Самое время!

— Видишь, — заметил Вендрамин, — как нам повезло, что министр решил обратиться именно к моему крестному!

— Это потому, что он не желает, чтобы вести о пытке маркизы просочились в народ. Ему нужен капуцин, в молчании которого он будет уверен. Но уверен ли ты, что справишься со своей ролью?

— Ха! Ты еще спрашиваешь! В ранние наши годы мы на стольких службах, мессах и церемониях прислуживали, что для меня это станет легкой прогулкой.

— Но ты ведь не знаешь латыни.

— А мой крестный? Думаешь, он знает? Он на ней читает — вот и все. Но если хочешь убедиться — послушай.

И, остановившись под освещенным ликом Девы Марии, Вендрамин, слегка гнусавя, принялся читать отрывки из бревиария, да так, что Паоло не смог удержаться от смеха — то была великолепная имитация.

Через пару минут они уже стучали в двери тюрьмы.

Глава XII. Пытка

Первым, кого корсары встретили в тюрьме, оказался Луиджи.

Министр полиции пожелал лично присутствовать при допросе.