Золотой корсар

— Думаю, дружище, — сказал он, — твой крестный сделает для тебя все, что ты пожелаешь. Но благоразумно ли посвящать его в наши дела?

— Не волнуйся, — сказал великан, — он нас не выдаст.

— В любом случае, если нам представится возможность решить нашу проблему с помощью некой уловки, я предпочел бы ею воспользоваться.

В этот момент мимо них проходил какой-то паренек.

— Вот это да! — воскликнул он бесстыдно, смерив Вендрамина и Паоло долгим восхищенным взглядом. — Клянусь Девой Марией, такой красивой пары мне еще не встречалось!

— Держи, ragazzo, — промолвил великан, бросив проказнику золотую монету.

Паоло подобная расточительность друга показалась чрезмерной, и он сказал, рассмеявшись:

— Если ты будешь так падок на комплименты, золото у нас вмиг закончится.

Переваливаясь с боку на бок, гигант отвечал:

— Да плевать я хотел на комплименты; все и так знают, какой я красавец.

— Зачем же ты дал мальчишке монету?

— Затем, что он подал мне отличную идею. Видишь ли, Паоло, блестящие мысли посещают меня редко, и когда кто-то подсказывает мне таковую, я стараюсь отплатить ему сторицей. Ты же мне так нравишься потому, что умеешь воплотить мои мысли в жизнь; иногда мне кажется, что я думаю в твоем мозгу.

— Ну и какую же мысль подсказал тебе этот паренек?

Великан расплылся в довольной улыбке:

— А вот какую!

Паоло весь обратился в слух.

— Полагаю, — сказал Вендрамин, — раз уж мы выглядим как жених и невеста, вполне может случиться так, что за таковых мой крестный нас и примет. Это платье очень тебе идет.

— Не понимаю…

— Сейчас поймешь.

— Если мы заявимся к крестному в том, что сейчас на нас, ты — в женских одеждах, я — в мужских, и объявим о предстоящей свадьбе, он будет на седьмом небе от счастья. Я знаю своего крестного: когда у него хорошее настроение, его всегда тянет выпить и перекусить; ты должен помнить.

— Да, так и есть, — сказал Корсар.

— Он предложит нам отобедать с ним.

— Возможно.

— Мы вытянем из него все, что ему известно о предстоящей пытке, и уже по ходу пиршества решим, как поступить; благодаря моей идее у нас будет как минимум два варианта действий.

— Черт побери! Да выкладывай же наконец, что ты задумал!

Великан не спешил.

Довольный тем, что у него родился план — подобное случалось нечасто, — он теперь нежил этот план и лелеял.

— Ты замечал, что я немного похож на преподобного отца? — спросил он наивно.

— Скажешь тоже — немного! Да как капля молодого вина на каплю вина старого!

— Причиной тому — взгляд, брошенный этим капуцином на мою мать во время ее беременности.

— Вероятно.

От такого простодушия Паоло едва не рассмеялся.

— Так вот я решил, что если напоить крестного как следует, купить заранее длинную бороду, как у него, побрить голову, чтобы на нее можно было надеть парик, сделать искусственные морщины, как у актеров, сымитировать его голос, взять его платье и бревиарий, гнусавить, как он…

— Превосходно! — воскликнул Паоло. — Браво!

— Ты понял?

— Разумеется.

— Но я еще не сказал, что собираюсь делать; просто удивительно, что ты догадался! И что же, по-твоему, я намерен предпринять?

— Переодеться в капуцина и явиться вечером в тюрьму вместо крестного, а меня взять с собой в качестве мальчика из хора.

— Так и есть! — воскликнул Вендрамин. — Да у тебя просто дар: ты читаешь человека, как книгу!

И бедняга Вендрамин, который никогда не отличался особой сообразительностью, пришел в полный восторг оттого, что его друг уловил ход его мысли — это когда столько-то было сказано!

— Ну, как тебе мой план? — спросил великан.

— План так хорош, что я сейчас же займусь поисками всего необходимого.

Распрямив плечи, Вендрамин, казалось, стал на голову выше и дальше уже шел так, словно витал в облаках.

Глава XI. Кто кого перепьет

Было семь часов вечера.

В одной из келий монастыря капуцинов преподобный отец, Вендрамин и Паоло сидели напротив остатков обильного обеда, во время которого гости ни в чем себе не отказывали; стол был завален объедками.

На столе — обглоданные до костей мясные тушки, пустые тарелки, истребленные блюда; под столом — пустые бутылки из-под вина; вокруг — Вендрамин, капуцин (оба — огромного роста) и Паоло, очаровательный в женских одеждах.

Красный как рак, уже захмелевший, капуцин был весел и склонен к откровенности — компания ему нравилась безоговорочно.

Всякий раз, как Паоло говорил «крестный», преподобный отец награждал его гордым взглядом.

— А ведь действительно, — восклицал он, — я же отец… пусть и духовный, этого малого. Вы только посмотрите: какие плечи, какие кулачищи, какое сложение!

И, обращаясь к Паоло, он продолжал:

— Знаешь, малышка, ты не пожалеешь, что решила выйти за этого парня; это сущий клад. У вас будут замечательные дети.

Вендрамину же он говорил:

— А она красавица, твоя невеста!

— На другой бы я и не женился! Каких малышей мы с ней настругаем! Старший будет певчим в вашем хоре.

— Вот порадуете старика!

— Он будет похож на мать!

Преподобный отец едва не подпрыгнул.

— Почему не на отца? — удивился он.

— Говорят, сыновья всегда урождаются похожими на матерей, — отвечал Вендрамин.

— Гм! Не всегда.