Золотой корсар

— В вашем возрасте, сударь, устраивать столь нелепые сцены ревности просто глупо. Да, я люблю этого юношу, и что из этого? Он — красив, вы — уродливы; он — молод, вы — стары. Я хотела скрыть от вас этот свой каприз, но раз вы были столь глупы, чтобы не закрыть на него глаза, я вас прогоняю и запрещаю отныне вам здесь появляться.

Генералу даже и не пришлось разыгрывать свое потрясение.

— Идите же, сударь, и чтобы ноги вашей здесь больше не было! — с негодованием повторила Кармен.

Ронцио счел себя должным протестовать.

Кармен позвонила в колокольчик, и тут же на пороге — уже отпущенные полицией — появились слуги.

— Пойдемте, генерал, — сказал Луиджи, — возьмите меня под руку, и я выведу вас из этого дома.

И, бросив взгляд на сияющего Паоло, он тонко заметил Кармен:

— Надеюсь, через час вы и не вспомните о сцене, которую устроила здесь вам эта заговорщица.

— Какая еще заговорщица? — спросил Паоло, изобразив полное непонимание.

— Я все тебе расскажу! — пообещала молодая женщина.

И, адресовав генералу последнюю недовольную гримасу, она непринужденно сказала Паоло:

— Пойдемте, мой дорогой, вы еще не все мне рассказали об этой восхитительной стране, Индии. Мы возобновим рассказ с того самого места, где его прервал этот презренный генерал.

И она удалилась в спальню под руку с Корсаром.

— Вот мерз… — хотел сказать столь ловко обманувший министра полиции Ронцио, но Луиджи не дал старику договорить.

Когда они оказались на улице, министр промолвил:

— Вы так взволнованы, что даже не спрашиваете меня, что я здесь делаю!

— А ведь и правда! — пробормотал генерал.

— Представьте себе, мой дорогой генерал, маркизе Дезенцано удалось бежать.

— Что? Из столь хорошо охраняемой камеры?

— Да, генерал. К счастью, один наш патруль наткнулся на эту бойкую бабенку в тот самый момент, как она намеревалась выйти с сопровождавшими ее патриотами в море. Но мои сбиры тоже не лыком шиты. То судно вызвало у них подозрение, завязалась битва, и маркизе удалось бежать. И знаете, где мы ее обнаружили? У вашей актрисы.

И министр поведал ему историю во всех подробностях.

На следующее утро, к утреннему выходу, он был уже у короля и быстро ввел его величество в курс дела.

— Сир, — сказал он, завершив свой доклад, — я прошу у вас разрешения на применение в отношении пленницы пыток; иначе нам никак не добиться от нее имен сообщников.

— Ах, мой друг, — заметил король, — на нас обрушится вся либеральная пресса Европы.

— Но кто ей об этом скажет? Все останется в полном секрете. А сразу после пыток — казнь. Никто даже не узнает о том, что у нее были перебиты все кости — а я собираюсь применить к ней так называемый «испанский сапожок».

— Что ж, действуйте! — сказал король.

И, поспешив переменить тему разговора, спросил:

— Так вы говорите, Ронцио устроил нелепую сцену ревности моему малышу — Королю набережных?

— Да, сир, со шпагой в руке, бедный генерал выглядел весьма комично.

И Луиджи пересказал королю смехотворную сцену, свидетелем которой он стал накануне.

Франческо, разрешивший применить «сапожок» в отношении женщины, пребывал в то утро в великолепном настроении.

Что до Луиджи, то, вернувшись в министерство, он тотчас же приказал разыскать палача.

Глава XXII. Опасность

Оставшись наедине, Паоло и Кармен обменялись долгим и многозначительным взглядом.

Наконец молодая женщина с глубокой горечью промолвила:

— Так вы были ее любовником?

Вопрос этот прозвучал как взрыв. То был крик души, полный сожаления, отчаяния, гнева и угрозы, чувств смутных, беспокойных, но беспорядочных, что камнем лежали на сердце девушки.

— Да, — признал Паоло. — Да, я был и надеюсь остаться ее любовником!

— Как подло, с вашей стороны, было не предупредить меня об этом! Я предала свою лучшую подругу. Но в этом есть и ее вина, — добавила она гневно. — И почему только она не рассказала мне о вашей любви? Это все из-за ее высокомерия, из-за ее нежелания упасть в моих глазах, из-за ее постоянного стремления доминировать надо мной с высоты ее добродетели. И вот теперь я забрала у нее любовника, которого она так тщательно от меня скрывала. Для меня это как инцест!

И она разрыдалась.

Паоло тихонько подошел к ней, опустился перед ней на колени и по-братски ее поцеловал.

— Успокойтесь, — сказал он. — Могли ли мы поступить иначе? Увидев, что она молчала о нашем прошлом, я счел за благо тоже сохранить это в секрете. Я пытался противиться… но вы казались такой влюбленной… И потом, все еще поправимо.

— Ох, да нет же!

— Ах, да прекратите же! Утаенный грех может считаться наполовину прощенным. Она ничего не узнает.

Кармен, вся дрожа, вскочила на ноги.

— Конечно нет! — воскликнула она. — Мы ничего ей не скажем! Даже не представляю, что бы было, если бы она узнала… — И вдруг порывисто она промолвила: — Да, она страдать не будет! Но я… которая так любит тебя!

И она бросилась Паоло на шею.

Странное создание!

Придя наконец в себя от этих страстных эмоций, она вновь улеглась и попросила юношу придвинуть к ее ложу шезлонг и присесть на него, а затем, взяв его руки в свои, заглянула ему в глаза и сказала: