Золотой раб

– Фрина! – воскликнул он. Добежав до нее, он схватил ее за локти, посмотрел на бледное, в форме сердца, лицо и сказал на ломаном греческом: – Теперь я могу на твоем родном языке сказать, как я по тебе скучал.

– Эодан… – Она сильно дрожала, словно ее охватила пришедшая с самого севера зима.. – Эодан, мой единственный дар тебе – горе.

Он очень осторожно поднял глаза и увидел Гнея Валерия Флавия.

Эодан взвыл. Он отскочил, схватился за меч, но пустой пояс посмеялся над ним. Римлянин поднял руку.

– Аве, – сказал он. Улыбка с закрытым ртом вызвала появление морщин на его худых щеках; Эодан видел под кожей лица кости.

Он вспомнил о царе, неподвижно сидевшем на коленях завоеванного бога. Он перевел дыхание, одну за другой расслабил мышцы, сдавившие горло, повернулся, прошел назад и простерся перед высоким сидением.

– Великий царь, чья слава освещает мир, – хрипло сказал он на латыни; этим языком он владел лучше, – прости своего раба. Этот римлянин убил мою жену. Отдай его мне, повелитель всего мира, и я буду для твоего развлечения глотать огонь, если пожелаешь.

Митрадат откинулся. Он разглядывал Флавия, который приветствовал его с тем уважением, которое позволено высокородному римлянину в присутствии иностранного деспота. Потом он посмотрел на Фрину, целовавшую пол рядом с Эоданом.

– А это кто? – спросил он. Потом с неожиданным радостным смехом – смехом маленького мальчика, которому показали что-то совершенно новое: – Да это же греческая девушка, бежавшая с двумя мужчинами. О ней мне не говорили. Встаньте оба. Женщина, объясни свое присутствие здесь.

Эодан встал. Он так сильно стиснул зубы, что заболели челюсти. Он посмотрел на стоявшего в нескольких футах Флавия – нет, он не будет смотреть на него, – и снова посмотрел на Фрину. Она встала перед царем, наклонила голову, так что не стало видно лицо, и сказала по-гречески:

– Милосердный повелитель, я никто, я всего лишь рабыня по имени Фрина, которая сбежала из Рима вместе с кимвром и которую ты милостиво освободил. Пусть никогда не заходит над тобой солнце. Как слышал царь, этот римлянин явился в Синоп с вооруженной стражей, говоря, что ему поручено вернуть кимвра. Когда он узнал, что кимвр служит здесь твоему величеству, он взял лошадей и проехал в сопровождении понтийской охраны – ибо кто же оставит римлянина без присмотра? – через Пафлагонию и Галатию, чтобы отыскать тебя. Это дипломатическое поручение, но цель его враждебная – лишить царя службы кимвра. Все это мне рассказали при дворе. Твое величество проявил ко мне милость; когда мы приехали, твое величество богато одарил всех нас троих, хотя меня не вызвали, чтобы я могла поблагодарить тебя. У меня было то, что я получила, и еще дары от родителей, детей которых я учила. Благодаря всему этому я смогла нанять сильного евнуха, которой охранял меня. По моей просьбе начальник понтийской стражи позволил мне ехать с ними…

– У тебя есть еще деньги, кроме цены раба? – сухо спросил Митрадат.

– Я все отдала евнуху, когда мы достигли лагеря царя, – прошептала Фрина.

– И осталась одна без денег среди солдат? – Митрадат щелкнул языкам. – Кимвр, у тебя поистине верные друзья. Я бы не поверил, что женщина способна на такое.

Он наклонился вперед.

– Иди сюда, Фрина. Встань рядом со мной.

Он протянул руку и отбросил капюшон, потом за подбородок приподнял ее голову, чтобы разглядеть лицо. Эодан увидел, что ее черные волосы отросли за лето – они еще короткие, но мягко собраны над шеей, – да, она поистине женщина!

– Почему мне не говорили о тебе раньше? – спросил царь.

Флавий с усмешкой сказал:

– Твое величество, она не разговаривала со мной всю дорогу, но оказавшись, как выразился твое величество, без денег среди солдат, не имея возможности попасть к твоему величеству, обратилась ко мне. Мне это показалось забавным, и я надеялся, что это развлечет твое величество, поэтому я согласился ей помочь. Я выразил желание, чтобы ей позволили ждать снаружи вместе со мной. – Он поднял плечи и брови. – Конечно, мне было любопытно узнать, чего она надеется добиться. Впрочем, женщина никогда не бывает совершенно без средств: у нее всегда кое-что есть…

Митрадат продолжал держать голову Фрины, глядя, как кровь и бессильный гнев бросаются ей в лицо. Наконец он отпустил девушку.

– Флавий неправильно меня понял, – сказал он. – Мы позволим тебе говорить о своем деле, Фрина. – Он кивком показал на Эодана. – Но, чтобы кимвр мог знать о твоей миссии, сначала сформулируй ее.

Флавий поднял голову, словно его ударили копьем. Эодан никогда не слышал, чтобы он говорил так уверенно и резко.

– Твое величество, этот варвар и его спутники не просто сбежавшие рабы. Они убили свободных людей, даже граждан Рима. Мудрый римский закон утверждает: если раб убил своего хозяина, должны умереть все рабы этого хозяина. Как иначе могут свободные люди, их жены и дочери чувствовать себя в безопасности?

– Здесь власть принадлежит только мне, – спокойно сказал Митрадат.