Золотой теленок

Допустимо, что Арбатов отчасти похож и на Саратов, как утверждают некоторые исследователи. Но, пожалуй, больше сходства с Ярославлем. По таким критериям, как обилие церквей и наличие кремля. Это, кстати, отметил и М. З. Долинский[172].

Впрочем, процедуры выявления прототипов – героев или городов – лишь тогда интересны, когда очевидно: авторы добивались узнавания. Применительно к Арбатову такие намерения неочевидны. Вернемся к сюжету.

Нет сведений, откуда и зачем в Арбатов прибыл Бендер. Также не сообщается, где он был и на какие средства жил все годы, минувшие после событий, описанных в финале «Двенадцати стульев».

Аналогична исходная ситуация в первом романе дилогии. Читателям предоставляется возможность самостоятельно реконструировать прошлое великого комбинатора – по его одежде, планам, суждениям, авторским комментариям[173].

Вскоре загадки разгадывались. Прибывший в Старгород без определенной цели Бендер – профессиональный мошенник. Рецидивист. И его криминальная специализация распознавалась по характеру планировавшихся афер.

В «Золотом теленке» великий комбинатор тоже начинает с аферы. Она, кстати, соотнесена с одной из деталей его одеяния. Бендер – «в фуражке с белым верхом, какую, по большей части, носят администраторы летних садов и конферансье…».

Именно «по большей части». Современники знали, что многие бывшие моряки летом тоже носили фуражки с белым – летним – чехлом на тулье. Вот почему такие головные уборы в обиходе именовали «капитанками».

Деталь значимая. «Капитанка» обозначает флотскую тему. Великий комбинатор, как известно, обратится к председателю исполнительного комитета городского совета, предлагая оказать финансовую помощь случайно попавшему в трудное положение «сыну лейтенанта Шмидта».

Фамилия тогда на слуху. О П. П. Шмидте, расстрелянном в 1906 году за руководство мятежом на крейсере «Очаков» и других судах Черноморского флота, публиковали статьи периодические издания, выпускались даже книги. Еще в досоветскую эпоху он считался мучеником. Ну а после установления советского режима, можно сказать, попал в пантеон «героев революционного движения».

Действие романа «Золотой теленок» начинается летом 1930 года. Идет пропагандистская кампания в связи с двадцатипятилетней годовщиной начала «первой русской революции».

Впрочем, тема и раньше считалась актуальной. Так что предгорисполкома не мог не помнить «знаменитый облик революционного лейтенанта».

Сумма, что запросил Бендер, сравнительно велика. Пятьдесят рублей.

Это больше, чем месячное жалование среднего исполкомовского служащего. Но глава администрации, «стесненный узкими рамками местного бюджета, смог дать только восемь рублей и три талона на обед в кооперативной столовой “Бывший друг желудка”».

Отметим, что «кооперативная столовая» – еще нэповская реалия. Подобного рода кооперативы создавались на предприятиях и в учреждениях при официальном содействии профсоюзов. Кооператоры имели право закупать продовольствие оптом, соответственно, цены готовой продукции были ниже, чем обычно. Ну а «талоны на обед» выдавались лишь сотрудникам. В данном случае – исполкомовским.

Что до комического названия «кооперативной столовой», то соавторы обыгрывают популярные рекламные плакаты. Столичный Трехгорный пивоваренный завод в ту пору выпускал пиво «Друг желудка».

Кстати, у бендеровской «капитанки» вскоре появляется своеобразная рифма в одежде другого мошенника, заявившегося в кабинет председателя горисполкома. На Балаганове – «штаны с матросским клапаном».

Упомянутый «матросский клапан» – термин. Со времен парусного флота широкие матросские брюки застегивались не спереди, как обычные, а на бедрах. В силу какой причины – есть разные версии. Согласно одной из них, – чтобы в случае падения за борт матросу было легче сбросить их: намокшая одежда тянет ко дну. Так ли задумывалось, нет ли, но – флотская традиция.

Если рубашка заправлена в брюки с «матросским клапаном», специфика фасона очевидна. Балаганов, как явствует из дальнейшего, матросом не был, но заботился, чтобы хоть одна деталь одежды напоминала о флоте, провоцировала соответствующие ассоциации.

Мошенничество подразумевает не только наличие специфических деталей одежды, но и теоретическую подготовку. Соответственно, мошенники, пытаясь сгладить впечатление от встречи двух «сыновей лейтенанта Шмидта» в кабинете предгорисполкома, обращаются к истории черноморского восстания: Балаганов «освоился с обстановкой и довольно толково, хотя и монотонно, рассказал содержание массовой брошюры “Мятеж на «Очакове»”».

Такого рода издания действительно были массовыми. Скорее всего, Ильф и Петров неточно процитировали заглавие брошюры И. И. Генкина, выпущенной издательством «Молодая гвардия»: «Лейтенант Шмидт и восстание на “Очакове”. К двадцатилетию 1905–1925»[174].