Золотой век. Книга 2. Империя

По шее Никомеда струился пот. Полторы тысячи спартиатов не так легко отбросить, и они не побегут перед армией Афин. Если он уклонится от битвы, все, что было сделано для отражения атаки на дорийцев, пойдет прахом. Нет, будет еще хуже. Все города-государства в этой местности узнают, что спартанцы бежали с поля боя. Это нанесет удар по самым основам. Если к землетрясению и восстанию илотов добавится еще и военное поражение, может рухнуть все, а они только начали оправляться от полученных ударов.

Никомед резко оглянулся, поняв, что один из союзников о чем-то спрашивает его. От предводителя спартанцев ожидали бесстрашия. Никомед должен был действовать совершенно определенным образом, пусть даже он лишится всех людей, которых привел сюда.

– Отправьте разведчиков, не ввязывайтесь в бой, – приказал регент. – Пусть узнают, сколько их, какие отряды, все, что смогут определить.

Хорошо. Так и нужно, конечно. Никомед сглотнул. Отчего у него так пересохло в горле?

– Регент Никомед, – обратился к нему кто-то еще.

Мужчина встал на колени, когда Никомед взглянул на него. Аркадиец, припомнил он. Они отправили к нему четыреста человек.

– Куриос, мои парни не готовы к войне с Афинами, – сказал их командир. – Не можем ли мы уйти? У тебя совсем мало людей. Мои – бо́льшую часть года землепашцы и горшечники. Они берутся за щиты и копья только на один сезон, когда я прошу их об этом. Они не гоплиты, как твои воины и афиняне.

Никомед прищурился. Лучше бы этот дурак вообще молчал. Теперь ему нужно отвечать, вступая в свою роль, хочет он того или нет. Никомед вручил душу Аполлону, богу Солнца, и сказал:

– Я бы поставил своих спартанцев против силы вдесятеро большей.

От пота защипало глаза. Неужели день такой жаркий? Никомед вытер капли большим пальцем. О боги, не то же ли чувство познали Плистарх и Леонид – ужасное одиночество командующего войском? Никто не мог согласиться или поспорить с ним. Все смотрели на него, а ему откуда знать! Это была мука, и Никомед тянул с решением слишком долго, чувствуя, как уверенность его людей иссякает. Все этот проклятый прорицатель! – подумал он и хмуро взглянул на стоявшего перед ним, будто перепуганный теленок, аркадийца. От радости легкой победы к отчаянию! Спартанцу больше всего хотелось вернуться на день назад, лишь бы не видеть страха в глазах окружавших его людей. Но он не мог. Ответственность лежала на нем.

– Они стоят на нашем пути, – сказал Никомед, и справедливость его слов стала предельно очевидна, пока он их произносил. – Вот что главное. Они хотят напасть на нас, уверенные в победе. Нам не добраться до одного из проходов на Пелопоннес, не встретившись с ними, так что оставьте мысли о возможности уйти тихо. Мы должны сражаться или оставить свою честь за нашими спинами. Вы понимаете?

Один за другим все кивнули. Только вчера они поздравляли друг друга с выпавшей удачей. Они поддержали Спарту в незначительном столкновении и завоевали уважение царского регента. Битва была славная; как им казалось, союзники не пострадали, а враг повержен. Земля еще влажна от крови казненных пленников. И вдруг за какой-то час все это пошло прахом. Без всякого предупреждения они снова оказались на войне, на этот раз им противостоял мощный враг. Они глядели на Никомеда и ждали от него приказаний.

– Отдайте команду строиться. В колонну. – Он окинул взглядом повозки, нагруженные награбленными вещами, и покачал головой. – Оставьте все, кроме доспехов и оружия. – Никомед набрал в грудь воздуха, заставляя себя продолжить, и эти слова неслись по ветру, как весть о его смерти. – Мы пойдем на юг, к перешейку и Пелопоннесу. Если армия афинян попробует преградить нам путь, мы вступим в бой и проложим себе дорогу. Вот мой приказ. А теперь за дело! Я поведу вас, и мы их одолеем.

Все разбежались, передавая приказ, лагерь пришел в движение, начались поспешные сборы. Никомед снова вытер пот и заметил прорицателя, который так и стоял на месте, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Ну?.. – бросил ему Никомед. – Ты хотел получить свою битву с афинянами, так ведь? Берись за копье, приятель. Найди себе щит и вставай в строй с низшими по рангу.

Ошеломленный Тисамен ушел, а Никомед созвал старших командиров. По крайней мере, спартанцы вели себя безупречно, их лица ничего не выражали. Они пойдут и умрут по его приказу. В этом сомнений не было. Никомед снова с трудом сглотнул и приказал подать ему воды. Клянусь богами, в горле у него совсем пересохло!

* * *

Сдвинув шлем так, чтобы ветер обдувал его лицо, Перикл стоял в примолкшем строю. Некоторые солдаты, наоборот, надвинули свои шлемы. Вдалеке спартанцы и их союзники строились в колонну и выступали. Миронид находился в центре отряда воинов в золотистых доспехах и готовился встретить врага. Он посылал гонцов по войску во всех направлениях с приказом идти следом за противником. Перикл сжал в руке копье, обменявшись взглядом с Анаксагором и Зеноном. Афиняне вышли на битву. Они не пропустят спартанцев без кровопролития.