Золушки из трактира на площади

— Но это еще не все! — продолжил Кай. — Осенью, под патронажем принца Аркея, откроется факультет для оборотней при Военной академии.

— Обучение будет платным? — заинтересованно спросила она.

— За них будет платить казна с условием после окончания академии отслужить на благо королевства в течение двадцати лет. Оборотни, хоть и не в ладах с дисциплиной, прирожденные бойцы, а способности делают их намного опаснее обычных солдат.

Матушка вспомнила тщательно скрываемое отчаяние в зеленых глазах мальчишки и вдруг представила его выросшим, в форме королевского гвардейца. И на сердце стало тепло.

— Спасибо! — тихо сказала она.

— За что? — удивился Кай.

— Вы помогли мне принять одно важное решение, о возможности которого я еще минуту назад не подозревала!

— Я рад, — искренне улыбнулся гость. — Но это считается не выполнением желания, а экскурсом в этническую политику королевства! Так что у тебя, Матушка Бруни, есть второй шанс! Что ты обычно делаешь в выходные?

— У меня не бывает выходных… — смутилась она и вдруг вспомнила, как отец утаскивал ее рано утром в порт, где стояла на причале его маленькая яхта.

Они уходили в море до заката, ловили рыбу, загорали и купались. А на следующий день в меню трактира появлялся рыбный суп с острым красным бульоном, в который добавляли белые сухарики.

Вот это были выходные! Но, когда родители умерли, стало не до отдыха.

— О чем ты подумала? — заинтересовался Кай. — Я вижу в твоих глазах грусть и радость — одновременно!

— Я бы хотела выйти в море, — все еще видя внутренним зрением бесконечный бархат и кружево волн, прошептала Бруни. — Отец брал меня с собой на ‘Зоркую’ — его яхту.

— А где она сейчас?

— Мне пришлось продать её, когда родителей не стало.

— Тяжело пришлось? — гость, с сожалением покачав головой, отодвинул пустую тарелку и потянулся к другой — с ребрышками.

— Ну… — пожала плечами Матушка. — Непросто.

— И как ты справилась? — Кай взглянул на нее с интересом.

— Просто делала, что должна.

Матушка подлила ему пива и невольно встретилась глазами с Турмалином, сидящим в углу за спиной гостя. Тот улыбнулся, одобрительно кивнув. На сердце Бруни стало тепло — одобрение старика придавало ей уверенности.

Когда в трактире стало слишком шумно, Кай поцеловал ее руку и поспешил уйти, оставив более чем щедрую плату. Он улыбался, прощаясь, и вообще выглядел сытым и довольным, что не могло не радовать хозяйку заведения.

Баюкая ощущение тепла его губ на своих пальцах, она вернулась за стойку и первым делом спросила у Ровенны, где парнишка?

— Наелся, как хряк, и дрыхнет в чулане, — сообщила та в перерывах между беготней с подносами. — Наверх я его не пустила, хозяйка…

Она не договорила, но Бруни и так поняла — старшая Гретель боялась, что оборотень что-нибудь украдет.

В дверях показался Томазо Пелеван — глава Гильдии каменщиков. Невысокий, кряжистый и рыжий, как лесной пожар. Матушка заспешила навстречу — проводить дорогого гостя за отдельный столик.

— Здравствуй, дочка, — приветливо кивнул тот, — организуй легкий ужин, чтобы мозги ясными остались. Сейчас ко мне человечек подойдет — переговорю с ним по душам.

Бруни заторопилась на кухню.

Томазо знал родителей и даже, поговаривали, сватался к ее матери. Сейчас мастер был прочно и счастливо женат на дочери одного из купцов, продающих товары для верховой езды, и по субботам приводил к Матушке весь рыжий выводок — поесть земляничного пирога с мороженым и горячих вафель со взбитыми сливками. В память о долгой дружбе Бруни всегда подавала ему морс в стаканах с серебряными подстаканниками, привезенными отцом из Росалавля.

Подстаканников в буфете, стоящем в задней комнате за стойкой, не оказалось. С нехорошим предчувствием Бруни направилась в чулан и не обнаружила мальчишку на скамье, куда Ровенна уложила его спать. Кража расстроила её донельзя, но куда больше горечи вызвал побег оборотня. Ведь она твердо решила дать ему кров и пищу, ну а там… как получится. Идея с факультетом оборотней при Военной академии казалась крайне привлекательной.

Даже не успела узнать, как его зовут…

Бруни вернулась за стойку и вдруг почувствовала, что тяжесть прожитых лет и одиночества опустилась на плечи.

— Что-то случилось? — испугался, увидев ее Пип. — На тебе лица нет!

— Устала просто, — бледно улыбнулась Матушка. — Суматошный какой-то день…

— А ну-ка, бегом наверх и спать! — рявкнул повар. — Мерзавчики я уже отправил с Ванилькой, а за посетителями мы с девочками присмотрим.

— Но… — попыталась возразить Бруни.

— Спать, я сказал! — рявкнул повар, лихо махнув топориком для разделки мяса.

В такие минуты спорить с ним было опасно.

Матушка поднялась к себе, наскоро ополоснулась и легла в кровать, раньше принадлежавшую родителям. Старый матрас прогнулся, устраивая ее уютно в своих ладонях. Под шерстяным одеялом было тепло и удобно. Кто там говорил о холоде вдовьей постели?

Бруни вспомнила испуганный взгляд маленького оборотня… и расплакалась.

Рассвет только тронул бледными пальцами ставни, а Матушку уже тряс кто-то за плечо, жарко шепча:

— Хозяйка, проснитесь! Да просыпайтесь же!