Зов из глубины веков

– Я согласен с этим Герман. Для меня всегда был важен этот момент, что Бог находится внутри нас. А люди, для которых вера ничего не значит? Вы так же считаете, что они еще не готовы принять в себя символическое?

– Метафизические изыскания могут быть полностью замещены рациональным интеллектуальным мышлением. Если мы верим в Бога, это значит, что в нас подспудно пробудился мифологический уровень миросозерцания, который сохранился в нашей психике с древности. Поэтому человек, который сталкивается с этим в своих представлениях и идеях, сталкивается с символическим переживанием, которое продуцирует психика, оживляя для него миф. И часто современный человек просто оторван от этих представлений, потому что они зарыты глубоко в потемках нашего разума. Но, разумеется, силу интеллекта нельзя недооценивать. Сегодня чисто интеллектуальное развитие бывает даже гораздо полезнее во многих ситуациях. В любом случае в религии важны и сами ценности, мораль, которая в любое время должна делать людей гуманными и благоразумными.

– Это очень интересно. Значит, человек не может жить без Бога, без морали по своей слабости?

– Мы называем Богом то, что образует, окутывает наш сознательный разум, формирует наши идеи и представления о себе, как о разумном существе, наделенном совестью. Поэтому сознательно мы можем только верить, что Бог направит нас на верный путь, даст нам благоразумие, так как мы не можем в полной мере осознать то, что объемлет нас. Так как мы часто движимы лишь эгоистичным приспособлением и не выходим за эти рамки.

– И такое отношение с Богом идет с самой древности?

– Это исходная базисная точка христианской мифологии. Из подобных представлений зарождались мифологии и религии мира. Человек впервые осознал себя и начал представлять то, из чего исходит его самосознание. Так появлялись миф за мифом об отношениях между людьми и богами. Причем религии, так же имели свое поступательное развитие и всегда совершенствовались. В этом и состоит история человеческого духа. И сейчас в нас так же возникает подобный опыт откровения в символическом переживании встречи с Богом. Мы так же задаемся вопросом, с какой целью мы живем, осознавая себя в этом бренном мире, как и человек прошлого. Если нас это волнует, то для нас и вера становится важной частью жизни. Только теперь для нас мифы уже не реальная история мира, а явное отражение психического опыта, перенесенное на мир вокруг.

– Поразительно… Но если есть естественнонаучное знание, истолковывающее эти явления подобным образом, то почему вера в Бога Творца остается неосознанной для многих людей?

– В нашей культуре, конечно, мы ближе всего к иудео-христианской мифологии, к христианской этике. Так как это вершина человеческой мифологии, вообще. Сознание людей связывало изначально Бога, высший разум с природой. Внутреннее переживание, представление о божественной сущности в нас сливалось с внешним миром. Ведь никаких существенных научных знаний у людей не было, никто ничего не знал о физических законах и биологической эволюции. Было только неокрепшее самосознание, которое могло пустить в ход мифологическую фантазию о том, откуда оно появилось. Человек древности начал создавать космогонические мифы о творении мира, которыми до сих пор живет современный человек. Поэтому библейские идеи о Боге Творце витают в умах ортодоксальных верующих до сих пор. На мой взгляд, просто нужно уметь отличать достоверную историческую реальность от мифологии, знание от веры. И научное знание помогает увидеть, где в религии присутствует мифология. Хотя и в христианстве также много легенд, но главное тут, какой кладезь духовной мудрости оставил нам Иисус как человек. А вся жизнь его, пропитанная мифологией героя, как богочеловека оказывает на нас самое целебное духовное действие. Через этот миф о воскресающем Спасителе мы сами обогащаемся духовной силой.

Герман взял со стола стакан с соком и начал делать из него маленькие глотки. Видя, что он уселся расслабленно в кресле, я также предпринял попытку полностью раскрепоститься, сидя на своем стуле.

– Как же вы отличаетесь в своем мировоззрении от того же отца Димитрия, – заключил я, обдумывая, что сказал Герман.

– Это судьба, – ответил Герман, вздыхая. – И игумена Димитрия так же ведет судьба. Но мы идем разными путями.

– Каждый человек устроен по-своему?

– Да. И внутренне мы должны принимать каждого человека таким, какой он есть. Бог Христа это Любовь, то есть великодушие человека, которое к каждому человеческому существу повелевает быть благосклонным. Если мы благоразумны и с терпением относимся к другим, то можно сказать, что в нашем сердце живет Любовь, что нас направляет Бог.

– В этом я полностью согласен с вами, – произнес я с искренностью.

– Благодарю вас, – ответил Герман с мягкой улыбкой на лице.

– Но как этика религиозных учений может переплетаться с тем, что вы подразумеваете под мифологическими представлениями? Этика в религии преследует другую цель.