Зов Ктулху

Старик Кастро вспомнил обрывки ужасной легенды, пред которой меркли домыслы теософов, а человечество и сам наш мир казались совсем юными и преходящими. Прежде многие эоны землей правили Твари, которые строили свои великие города. Их останки, поведал Кастро неугасимый китаец, еще можно найти в виде циклопических камней на островах в Тихом океане. Они все вымерли за безмерные временны́е эпохи до возникновения человека, но существовали знания, которыми Их можно оживить, когда звезды снова займут нужное положение в цикле вечности. Ибо Они сами пришли со звезд и принесли с собой свои изображения.

Эти Великие Древние, продолжил Кастро, вовсе не состояли из плоти и крови. У них была своя форма – и разве сей идол со звезд этого не доказывает? – но состояла она не из материи. Когда звезды придут в нужное положение, Они смогут перемещаться сквозь небеса, проходя из одного мира в другой; но когда звезды встали иначе, Они не смогли жить. И хотя Они более не живы, Они никогда не смогут истинно погибнуть. Они лежали в своих каменных домах в великом городе Р’льехе, хранимые заклинаниями могучего Ктулху, дабы в славе воскреснуть, когда звезды и земля снова будут готовы для Них. Но в тот час некая внешняя сила должна будет прислужить, чтоб вызволить Их тела. Заклинания, что хранят Их нерушимыми, также не дозволяют Им сделать начальный шаг, и Они могут лишь лежать, бодрствуя, во тьме и мыслить, пока мимо проносятся неисчислимые миллионы лет. Они знают обо всем, что происходило во вселенной, и общаются, передавая мысли. Даже теперь Они говорят в своих гробницах. Когда спустя бесконечность хаоса явились первые люди, Великие Древние заговорили с самыми чувствительными из них, придав форму их снам, ибо лишь так Их язык мог достичь плотского сознания млекопитающих.

Тогда, прошептал Кастро, эти первые люди основали культ вокруг малых идолов, что показали им Великие, – идолов, принесенных в мглистые эры с темных звезд. И этот культ никогда не исчезнет, пока звезды не встанут вновь, дабы тайные жрецы вызволили великого Ктулху из Его гробницы, чтоб возродить своих подданных и продолжить правление на земле. Час этот будет просто узнать, ибо тогда все люди станут подобны Великим Древним – станут свободными и дикими, за гранью добра и зла, отринув законы и нравы, станут вопить, убивать и счастливо блаженствовать. За сим вызволенные Древние научат их по-новому вопить, убивать и блаженствовать, и всю землю охватит огонь, и грянут всесожжение, экстаз и свобода. До тех же пор культ, посредством подобающих обрядов, должен хранить память о тех старинных средствах и перелагать пророчества об их возвращении.

В стародавние времена избранные говорили с захороненными Древними во снах, но затем что-то произошло. Великий каменный город Р’льех, с его монолитами и склепами, ушел под воду, и глубины, начиненные первобытной загадкой, чрез которую невозможно проникнуть самой мысли, оборвали оное призрачное общение. Но память была вечно жива, и верховные жрецы говорили, что город воспрянет снова, когда звезды встанут в верное положение. Тогда из земли выйдут черные ее духи, покрытые плесенью, объятые тенями и полные смутных слухов, уловленных в пещерах под забытым морским дном. Но о них старик Кастро не посмел многого раскрыть. Он спешно осекся, и никакие уговоры и ухищрения не позволили добиться от него большего в этом направлении. О самом размере Древних он тоже загадочно предпочел не упоминать. Что же до культа, то он сказал, что, по его мнению, средина его лежит меж непроходимых пустынь Аравии, где спит Ирем, город колонн, сокрытый и нетронутый. Он не был связан с европейским ведьмовским культом и оставался, в сущности, неизвестен за пределами круга его членов. Ни одна книга не содержала упоминаний о нем, хотя бессмертный китаец и указывал, что двусмысленные намеки присутствовали в «Некрономиконе» безумного араба Абдула аль-Хазреда и посвященные могли читать их по своему разумению, особенно самое спорное из двустиший:

В том, что покойно вечный срок, не всяко жизни нет,
И смерть постигнет смертный рок с теченьем странных лет[15].

Леграсс, глубоко впечатленный и немало сбитый с толку, тщетно расспрашивал об исторических связях культа. Кастро, очевидно, был искренен, когда сказал, что они всецело овеяны тайной. В Тулейнском университете не сумели пролить свет на сам культ или изображение, посему сыщик обратился к высшему руководству в области, но добился лишь гренландского рассказа профессора Уэбба.