Зов Ктулху

Время от времени показывался то потрепанный церковный фасад, то крошащийся шпиц, но ни разу не видел он почерневшей громады, которую искал. Когда он спросил лавочника о большой каменной церкви, тот улыбнулся и покачал головой, хотя и мог свободно изъясняться по-английски. По мере того как Блейк взбирался все выше, местность становилась все страннее, но путаные лабиринты мрачных бурых аллей бесконечно вели на юг. Он пересек две или три широкие авеню, и один раз ему даже почудилось, будто он различил знакомую башню. Он вновь спросил торговца о массивной церкви из камня и на этот раз мог поклясться, что неведение того было притворным. На смуглом лице мужчины выразился страх, который он попытался скрыть, и Блейк заметил, что он сделал правой рукой некий странный знак.

Затем слева, перед облаками, над рядами коричневых крыш вдоль петлявших к югу улочек, вдруг показался черный шпиц. Блейк сразу понял, что это такое, и устремился к нему по убогим немощеным улочкам, пролегавшим от авеню вверх. Дважды он сбивался с пути, но каким-то образом не осмеливался задавать вопросов ни старцам, ни хозяйкам, сидевшим в крыльцах, ни детям, которые шумно играли на грязных тенистых переулках.

Наконец он увидел башню на юго-западе: каменная громада угрюмо вздымалась в конце проулка. Вскоре он уже стоял на открытой, продуваемой ветрами, затейливо вымощенной площади, по дальней стороне которой тянулась высокая насыпь. Это и был конец его поиска, ибо на широком, окаймленном железной оградой и поросшем травой плато, которое поддерживала насыпь, на добрые шесть футов над окружающими улицами высился отдельный мирок, где и стояла мрачная титановая громада, которую Блейк узнал безошибочно, хоть и смотрел на нее под непривычным углом.

Пустая церковь пребывала в великой немощи. Часть высоких каменных контрфорсов[26] обвалилась, а несколько изящных флеронов[27] затерялись среди бурой сорной травы. Закопченные готические окна были преимущественно целы, хотя во многих местах недоставало каменных средников. Блейк удивился, как эти сумрачно окрашенные стекла так хорошо сохранились, учитывая, какие привычки, как известно во всем мире, характерны для мальчишек. Массивные двери, совсем невредимые, были плотно закрыты. Вдоль насыпи, что окружала весь участок, тянулся ржавый железный забор, а на калитке – куда вела лестница, восходящая от площади, – как было видно, висел замок. Дорожка от ворот к зданию совершенно заросла. Упадок и запустение пеленой висели над этим местом, а от карнизов, куда не садились птицы, и от черных, лишенных плюща стен Блейк ощущал прикосновение чего-то зловещего, никак не поддающегося определению.

Людей на площади было немного, но Блейк заметил полицейского на северном ее краю и приблизился к нему, чтобы расспросить о церкви. Тот, дюжий ирландец, как ни странно, лишь перекрестился и пробормотал, что об этом здании никогда не говорят вслух. Когда Блейк проявил настойчивость, полицейский поспешил объяснить, что от этого всех предостерегли итальянские священники, которые клятвенно оповестили о чудовищном зле, что некогда там жило и оставило свой след. Он сам слышал пугающий шепот своего отца, который помнил определенные шумы и ходившие в его детстве слухи.

В прежние времена существовала секта, она состояла из изгоев, которые призывали отвратительных существ из неведомой ночной бездны. Потребовался опытный священник, чтоб изгнать то, что явилось, хотя нашлись тогда и такие, кто утверждал, будто этого удалось добиться лишь простым светом. Будь отец О’Мейли еще жив, он бы много чего мог поведать. Но ныне не остается ничего, кроме как оставить церковь как есть. Она уже никому не вредит, а кто ею владели, либо умерли, либо уехали далеко отсюда. Они сбежали, как крысы, после угроз в семьдесят седьмом, когда стали замечать, что в этом районе час от часу пропадали люди. Однажды городские власти ею займутся и заберут церковь за отсутствием наследников, но любого, кто ее коснется, ничего хорошего не ждет. Лучше уж оставить ее, чтобы сама обвалилась, чем ворошить то, чему должно вечно покоиться в черной пропасти.

Когда полицейский ушел, Блейк еще стоял, уставившись на угрюмую остроконечную громаду. Его будоражило открытие: строение представлялось другим столь же зловещим, что и ему, и он задумался, сколько истины присутствовало в старых байках, которые пересказал ему синий мундир. Наверняка это были просто легенды, навеянные грозным видом данного места, но если и так, они представлялись удивительным претворением в жизнь какого-нибудь из написанных им самим рассказов.