Читаем Зов Ктулху полностью

Записи после отключения света были весьма разрознены и доступны для понимания лишь отчасти. Некоторые следователи сделали по ним выводы, значительно отличающиеся от официального материалистического заключения, однако подобные догадки имели мало шансов найти поддержку среди заскорузлых умов. Делу сих пылких теоретиков не сумел помочь и поступок суеверного доктора Декстера, который выбросил загадочный ларец с угловатым камнем – который, безусловно, светился сам по себе в глухом черном шпиле, где его нашли, – в самый глубокий канал залива Наррагансетт. Чрезмерное воображение и невротическая несдержанность Блейка, усугубленные знанием о злостном былом культе, чьи поразительные следы обнаружил, сформировали устойчивую интерпретацию, которая и привела к тем последним лихорадочным записям. Вот они все – по крайней мере, те из них, что можно разобрать:

Света так и нет – должно быть, уже пять минут. От света зависит все. Даст Яддит, его включат!.. Сквозь него проходит, кажется, некое воздействие… Дождь, гром и ветер такие, что ничего не услышать… Существо завладевает моим разумом…

Затруднения с памятью. Я вижу то, чего никогда не знал прежде. Другие планеты, другие галактики… Темнота… Свет молний кажется тьмой, а тьма кажется светом…

То, что я вижу в кромешной тьме, не может быть настоящим холмом и церковью. Наверняка это изображение на сетчатке, оставшееся после вспышек молний. Да пусть небеса выведут итальянцев со свечами, если молнии перестанут сверкать!

Чего я боюсь? Не воплощение ли это Ньярлатхотепа, кто в древнем помраченном Кхеме принял людскую форму? Я помню Юггот, и более далекий Шаггаи, и абсолютную пустоту черных планет…

Долгий, стремительный полет сквозь пустоту… нельзя пересечь вселенную света… воссозданный по мыслям, заточенным в Сияющем Трапецоэдре… послать его сквозь ужасные бездны свечения…

Меня зовут Блейк – Роберт Харрисон Блейк, 620 Ист-Кнапп-стрит, Милуоки, Висконсин… Я нахожусь на этой планете…

Азатот смилуйся! – молнии больше не сверкают – ужасно – я вижу все не зрением, а чудовищным чувством – свет есть тьма а тьма есть свет… те люди на холме… гвардия… свечи и заклинания… священники…

Ощущение расстояния исчезло – далекое близко а близкое далеко. Нет света – нет стекла – вижу тот шпиль – башню – окно – слышу – Родерик Ашер – я безумен или схожу с ума – существо ворочается и копошится в башне – я это оно а оно это я – я хочу выбраться… должен выбраться и объединить силы… оно знает где я…

Я Роберт Блейк, но я вижу башню во тьме. В ней чудовищный запах… чувства преображены… ставень в окне башни трещит и подается… Иа… нгаи… йгг…

Я вижу – оно идет сюда – ветер ада – титаническое пятно – черные крылья – Йог-Сотот спаси меня – тройственный палящий глаз…

<p>Праздник</p>

Efficiunt Daemones, ut quae non sunt, sic tamen quasi sint, conspicienda hominibus exhibeant.

Lactantius[33]
Перейти на страницу:

Все книги серии Horror Story: Иллюстрированное издание

Зов Ктулху
Зов Ктулху

Говард Лавкрафт – писатель, не нуждающийся в рекомендациях. Данный сборник открывает собрание сочинений, представляющее собой новый взгляд на создателя современного хоррора! Художественные произведения «затворника из Провиденса» представлены в новых – и, возможно, лучших! – переводах. Каждый том открывает подробная вступительная статья, посвященная «трудам и дням» великого фантаста. Впервые публикуемые на русском языке статьи и эссе Лавкрафта показывают его как тонкого и остроумного историка литературы. Тексты сопровождают иллюстрации, специально подготовленные для настоящего издания.Повести и рассказы, собранные под этой обложкой, представляют собой введение в классические «мифы Ктулху», уникальную космогонию, сотворенную мрачным американским гением.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Говард Лавкрафт

Публицистика

Похожие книги

Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное
Как убивали СССР. Кто стал миллиардером
Как убивали СССР. Кто стал миллиардером

Двадцать лет назад в результате государственного переворота, совершенного Ельциным, его сторонниками, при поддержке зарубежных врагов нашей страны был разрушен Союз Советский Социалистических Республик.Советский Союз, несмотря на его идеологическую чуждость русской традиции, оставался для нас, русских, Родиной, которую очень часто называли «Россия» – и обычные люди, и крупные писатели. Советский Союз – это всего лишь официальное наименование государства, которое к концу 80-х годов XX века пора было сменить на название историческое и всеми любимое.Тем, кто помнит, что случилось с нашей страной 20 лет назад, тяжко смотреть, как чествуют Михаила Горбачева – инициатора расчленения страны, который имел в руках все инструменты управления, чтобы подавить крамолу и вывести страну на магистральный путь ее развития, заложенный в традиции.За короткий промежуток 1991–1995 гг. в России возникли колоссальные капиталы, власть денег приобрела гипертрофированные формы. В этот период политическая власть в стране приобрела опору в новоявленных олигархах. Ельцин приблизил группу избранных: Березовский, Гусинский, Смоленский, Ходорковский, Фридман, Чубайс. Олигархами также следует считать и крупных управленцев, также контролировавших громадные имущественные комплексы, также президентов некоторых внутренних республик.Понимание происшедшей с Россией трансформации – один из шагов к тому, чтобы выйти на путь избавления от олигархии и утверждения справедливой власти, живущей исполнением общественно полезных задач. В чем автор и видит свой гражданский и профессиональный долг.

Андрей Николаевич Савельев

Публицистика
Том II
Том II

Юрий Фельзен (Николай Бернгардович Фрейденштейн, 1894–1943) вошел в историю литературы русской эмиграции как прозаик, критик и публицист, в чьем творчестве эстетические и философские предпосылки романа Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» оригинально сплелись с наследием русской классической литературы.Фельзен принадлежал к младшему литературному поколению первой волны эмиграции, которое не успело сказать свое слово в России, художественно сложившись лишь за рубежом. Один из самых известных и оригинальных писателей «Парижской школы» эмигрантской словесности, Фельзен исчез из литературного обихода в русскоязычном рассеянии после Второй мировой войны по нескольким причинам. Отправив писателя в газовую камеру, немцы и их пособники сделали всё, чтобы уничтожить и память о нем – архив Фельзена исчез после ареста. Другой причиной является эстетический вызов, который проходит через художественную прозу Фельзена, отталкивающую искателей легкого чтения экспериментальным отказом от сюжетности в пользу установки на подробный психологический анализ и затрудненный синтаксис. «Книги Фельзена писаны "для немногих", – отмечал Георгий Адамович, добавляя однако: – Кто захочет в его произведения вчитаться, тот согласится, что в них есть поэтическое видение и психологическое открытие. Ни с какими другими книгами спутать их нельзя…»Насильственная смерть не позволила Фельзену закончить главный литературный проект – неопрустианский «роман с писателем», представляющий собой психологический роман-эпопею о творческом созревании русского писателя-эмигранта. Настоящее издание является первой попыткой познакомить российского читателя с творчеством и критической мыслью Юрия Фельзена в полном объеме.

Леонид Ливак , Николай Гаврилович Чернышевский , Юрий Фельзен

Публицистика / Проза / Советская классическая проза