Зов Лавкрафта

Значит, где ему быть, как не в психушке. А что этот странный госпиталь – психушка, Дреппер не сомневался. Причем военная. Они прошли коридор, где их документы проверила охрана (даже у Ференца, отчего тот даже удивился), обыскала. Они шли на встречу к предателю. Или к человеку, видевшему атомный взрыв – и съехавшему с катушек.

Стены здания были выкрашены в бледно-зеленый цвет, потолок очень высокий, беленый, выгибающийся аркой. Лампы в жестяных абажурах. Дреппер отметил кое-где потеки сырости. У санитаров, встречавших гостей, оказалась военная выправка. Морская пехота.

Бледно-зеленые стены вызывали тоску. Дреппер огляделся. Белые одежды санитаров резко контрастировали с застиранными пижамами больных. Те скорее походили на заключенных концлагеря, что вышли на прогулку за колючую проволоку. Или тут у них крематорий. Скажем, вот за этой дверью. Дреппер на ходу чуть приподнялся на цыпочках, чтобы заглянуть в крошечное оконце. В дверь сразу же кто-то врезался и зарычал. Бах! Рррр.

Дреппер отшатнулся. За дверью начали скрестись и подвывать, словно чудовище из идиотских ужастиков Эда Вуда. Хаммеровский зверь сотрясал дверь и кричал.

– Что там у вас? – спросил Дреппер у одного из санитаров. Они шли среди психов, словно конвой через Атлантику. Любой из них мог оказаться айсбергом или немецкой подлодкой. Санитар оглянулся и ответил уклончиво:

– Процедурная.

Словно в ответ позади них завыли в голос. Адмирал даже не обернулся – Дреппер позавидовал его нервам. Сам он отнюдь не чувствовал себя на экскурсии. Словно двери, что закрывались за ними, уже вряд ли когда-нибудь откроются. Ференцу выделят комнату рядом с моей, подумал Дреппер. Чтобы я точно свихнулся.

Они вышли в большой зал, разделенный на зоны колоннами светло-бежевого цвета. Похоже на комнату отдыха. Пациенты были здесь везде. Вокруг. Словно всех их собрали в единый момент, чтобы поприветствовать адмирала Ференца. Одни сидели за круглым столом и рисовали что-то цветными мелками. Другие бродили, сидели на стульях и скамейках, говорили друг с другом – как обычные люди. Были и третьи, которые вели себя как психи. Первые маскировались под нормальных, эти нет. Значит, первые – опаснее.

Один человек стоял, раскинув руки и изломав их, как ветки дерева, что они проезжали на входе в Аркхейм. Голова его, светло-русая, была наклонена под странным углом. Дреппер внезапно поймал ясный осмысленный взгляд этого психа и вздрогнул. Боль толчком закрыла поле зрения. Памм.

Дреппер моргнул и пошел вперед.

Даже спиной он чувствовал, как человек, похожий на дерево, смотрит ему вслед. Взгляд его был спокойный и всепонимающий.

Древесный Иисус, подумал Дреппер и мысленно попросил прощения. Мысль была кощунственной.

Ференц с доктором Спенсером остановились так резко, что Дреппер чуть не налетел на адмирала. Угрюмый санитар встал за его правым плечом. Дреппер чувствовал исходящую от санитара угрозу – словно он опять на ринге с Громилой Джеем. Санитар ему не понравился. Его глубоко утопленные в череп глаза казались пустыми, словно туда залили расплавленное олово. Светлые волосы ежиком.

– Генри, будьте добры, – сказал доктор. Санитар протиснулся мимо Дреппера, достал ключи. Замок щелкнул, но не открылся.

Генри выругался вполголоса. Он был чуть выше Дреппера, может быть, на пару фунтов тяжелее. Двигался с развязной ловкостью, которую легко спутать со слабостью мышечного аппарата. Ничего подобного. Дреппер подумал, что этот тип – вроде Громилы Джея. Он вколотит в тебя кулак, как наковальней приложит. И будет бить, пока твои зубы не рассыплются по рингу, а рассеченная бровь (Дреппер дернул щекой) не вспыхнет электрической вспышкой, поджаривая мозги. И готов поспорить, санитару это понравится. Генри, значит? Громила Генри.

Санитар наконец справился с замком. Это была огромная металлическая дверь, выкрашенная бежевой краской. Местами та облупилась; сверкали проплешины. Края высохшей краски отслоились и загибались.

Дверь заскрипела.

Санитар пропустил вперед Ференца, Дреппера и доктора Спенсера и прикрыл за ними дверь.

– Вы тоже идите, – сказал Ференц, обращаясь к доктору. Тот (эээ) замялся, хотел было возразить. Но не возразил и ушел. Тряпка. Дреппер оглядел комнату. Такие всегда плачут, когда им всего лишь заденешь по лицу. Надо драться. Всегда надо драться.

Это была круглая комната (Овальный кабинет, усмехнулся Дреппер) с огромными окнами. Стены пастельно-бежевые, потолок высокий, куполом и белый. Пожалуй, это единственное помещение из тех, что они видели, которое можно было назвать обжитым. И даже уютным.