Зов Лавкрафта

И как-то это дело о курьерах было связано с некоей чудовищной тварью, обитающей в глубине океана. Спящей. К сожалению, доклад уцелел частично, поэтому до сих пор не было известно, нашел ли капитан Майнер убийц курьеров и похищенную вещь. Одно было ясно – вещь эта невероятно важна. Словно это яйцо с Кащеевой смертью.

– Но интересней сам Кащей Бессмертный, – закончил Варрава задумчиво.

Фашисты пытались найти подход к этой… Синюгин мысленно запнулся, вспоминая слово, что использовал Варрава. Пошевелил пальцами, помогая себе думать. «Сущности», вот.

– Как только фрицы ее не называли, – сказал Варрава. – «Немецкий дух», «Выразитель воли к власти» и даже «Древний арийский призыв к управлению народами», тот, что «вдохновил Вагнера», и прочая ерунда. Но ясно одно: тот, о ком говорилась вся эта высокопарная чушь, действительно существует. И с этим придется считаться.

В странное и хрупкое мировое равновесие, на котором с трудом балансировали Советский Союз и Америка, вот-вот норовил вмешаться кто-то третий.

Именно тогда маршал Жуков приказал создать особую группу для работы по объекту «Дед». Хрущев, поколебавшись, нехотя завизировал. Он вообще ревниво и подозрительно относился ко всем инициативам Маршала Победы.

Синюгин вздохнул. Зачем ему, простому капитану, такие знания? Но ведь пришлось узнать. Прежде чем его, Синюгина, выкинули из «Группы тридцать», а саму группу расформировали «за ненадобностью», они успели многое раскопать. Такое, что спать после хотелось всегда с открытыми глазами. Синюгин сам себе казался пылинкой в гигантских масштабах космической пустоты и холода. Там, где «Объект Дед» обитал миллионы лет назад.

«Группа 30».

А у англичан есть коммандо 30 – группа специального назначения. Интересное совпадение.

На самом деле группа «Тридцать» изначально называлась «Завуалированный ответ». Совершенно секретно и все такое. Но секретарша Зиночка с допуском неправильно поняла, когда перепечатывала приказ начисто. И перепечатала как приказ по «группе ЗО».

Так они и стали тридцатыми.

Синюгин усмехнулся. Иногда такие мелочи и ошибки и создают историю, ага. Он лежал на кушетке в кабинете генерала, на крахмальных чистых простынях, и смотрел в темноту, в ровный смутно белеющий потолок.

Мы бьемся как мухи в бронестекло, подумал он. Стекло бэтээра забрызгано жидкой грязью и раздавленными телами комаров и мошек, БТР‐152 прет, взревывая моторами, через залитую дождями дорогу к полигону, где Синюгина ждет родная рота и… Он вдруг потерял нить, образ уплыл в темноту, растворился там. О чем я думал? – Синюгин напряг внимание, пытаясь вспомнить. Но нет, только что бывшая ясной мысль разлеталась осколками, дробилась в яркие конфетти, словно на Новый год. Год? Новый год? Гурченко? Пять минут, пять минут… Что, о чем я?! Ззззз. Зззз. Что мелькнуло в темноте, словно бы глубоко под водой… какая-то гигантская тень… Что, где?

Зззз… зззз… – проклятый звук. Откуда это?

Синюгин не заметил, как уснул.

* * *

Его толкнули в плечо:

– Р‐рота, подъем! Синюга, одевайся. Только тише, тише.

Синюгин мгновенно открыл глаза.

Это был генерал Варрава. При полном параде, словно сейчас – в Кремль.

С Синюгина слетел весь сон. Он выстрелил собственным поджарым тренированным телом вверх, вскочил на ноги. Пол толкнулся в пятки. Синюгин мгновенно оделся. В этом ему не было равных. Даже спичку зажигать не надо.

– Что случилось? – спросил он, поправляя ремень.

Генерал помедлил. Синюгин с удивлением понял, что даже железные люди, вроде Варравы, прошедшие две (да что там две! Четыре-пять войн) войны, могут выказывать некое подобие колебания. Красивое лицо дрогнуло на долю секунды, снова закаменело. Воля, впечатанная в черты дворянского лица ударной волной, на мгновение отступила, обнажив человека. Глубокий шрам на щеке казался ущельем.

Генерал кивнул решительно, сам себе. И снова стал былинным богатырем. Стальным человеком. Павкой Корчагиным.

– Плохо дело, Синюга. Получен сигнал от лодки.

«Какой лодки?» В следующее мгновение Синюгин пошатнулся. Показалось на мгновение, что пол под ним исчез. Провал в бездонную пропасть. И запах гнили и плесени накрывает его с головой…

– Этой лодки?!

Атомная подлодка, отправленная к полюсу, чтобы сделать один-единственный выстрел. «К‐3». Наш единственный шанс против чудовищного нечто, залегшего на полюсе.

Варрава кивнул. Потом медленно произнес, словно вынося кому-то смертельный приговор:

– Они промахнулись.

Тишина. Утро. Где-то в комнатах жужжит муха – Синюгин слышал ее тоненький, надоедливый «жжж».

Такой уютный «жж». Может, даже мух не останется.