Зов Лавкрафта

Все это лето за окном, вся эта чудесная Москва. Синюгин испытал странное ощущение: словно все то, что вокруг, – все это было давным-давно. Мира больше нет, все уничтожено. Вечные сумерки, дует ледяной, пронизывающий ветер, пахнущий гнилью и чем-то тяжелым и страшным, вроде нефти. Черный, мертвый океан вздымает безжизненные волны и набегает на опустевший пляж. Трупы, скрючив пальцы, лежат, полузасыпанные песком. А он, Синюгин, озлобленный, оборванный, голодный и раненый, забился в какую-то темную нору, чтобы пережить этот час.

Потому что ночь больше никогда не закончится.

У него пистолет с одним патроном, похожий на «ТТ», но не «ТТ», бутылка воды, в которой осталось всего полстакана мутной жидкости, и обрывок какой-то старой картины. Рана на бедре. Бедро синее и вздувшееся. Рана плохая, грязная.

Дует ветер. Издалека доносится рев – чудовищный, невыносимый рев гигантского, невозможного существа. А Синюгин сидит в развалинах, держа пистолет в дрожащей от холода руке, и вспоминает последнее московское утро, когда генерал Варрава сказал: «Они промахнулись», а где-то рядом утреннее солнце нагревало Котельническую набережную, и в комнатах уютно жужжала сонная муха.

Синюгин моргнул. И вернулся.

Холод разлился по позвоночнику. Мерзкий, противный холод. Словно ничего этого вокруг нет. Все это – всего лишь воспоминание. Может, он откуда-то из страшного будущего вспоминает этот момент? Обреченность.

– Что с тобой, Синюга? – Варрава смотрел на капитана в упор. Синюгин встряхнулся и выпрямился. «Как бы там ни было, я сделаю все, чтобы это будущее – с мертвым океаном и пляжем с трупами – не наступило». – Страшно?

– Страшно, товарищ генерал, – честно ответил Синюгин. – Что нужно делать? Я готов.

Варрава кивнул. Красавец, настоящий солдат. Такого никакие «объекты» не испугают. Даже тот мертвый пляж…

– Молодец, Синюга. Полчаса тебе на сборы. Ты летишь на Кубу.

– Есть.

Глава 10 Человек-дерево объявляет забастовку

Эндрю Гобарт, все еще числящийся офицером запаса морского флота США, услышал стук в дверь своего дома утром, в 6 часов 5 минут, 19 июня 1959 года.

Стук разносился по притихшей улице, среди белых, словно собранных из конструктора идеальной американской мечты, домов. На улице было пусто. Даже молочник еще не проезжал.

Зеленые аккуратные лужайки пребывали в безмятежности – до момента, когда раздался стук.

Сегодня должны были быть выступления, так что Гобарт подумал, что это стучит кто-то из недовольных. Всегда находились люди, готовые назвать его лжецом и прохиндеем, и даже безбожником – такова судьба гения в Новой Англии. С его лицом – рыжим, лоснящимся, с раздвоенным подбородком – Гобарт выглядел мошенником и знал это. С таким лицом в лучшем случае можно было стать продавцом подержанных машин. Возможно, другой бы на его месте сдался. Эндрю Гобарт превратил недостаток в достоинство. Конечно, люди видели, что он выглядит как мошенник. Но когда он начинал говорить о вещах, таких дерзких и наглых, что захватывало дух, с таким апломбом проповедника в негритянской церкви, что поверить ему было нельзя… Они смотрели на него и думали: не может так прямо обманывать человек с таким лицом.

Порог дерзости. Все дело в пороге дерзости.

Стук в дверь повторился. Гобарт поднялся и на цыпочках двинулся к окну, выходящему на задний двор. Аккуратно отодвинул занавеску. Нет, никого. Задний двор свободен. Никаких людей в серых плащах и мятых шляпах. Слава богу! Халат болтался при каждом движении, цеплялся за голые ноги.

Стук. Эндрю Гобарт, бывший коммандер ВМФ, ныне – учитель истины и ученый, как он себя называл, создатель науки наук, – двинулся через гостиную к входной двери. Можно было бы, конечно, сбежать сразу – но прошли те времена, когда он боялся своей тени, потому что она могла оказаться посланным за ним агентом ФБР. Сейчас он уже не боится. «Нет, сэр. Совсем не боюсь».

Хотя, конечно, не только ФБР могло взять его на заметку – особенно после выхода его книги «Искусство промывания мозгов». Конечно, он же раскрыл там все секреты. Самое интересное, какова была реакция публики. Он фактически в лицо сказал людям, как правильно «промывать мозги», как он это делает на своих лекциях и выступлениях, больше похожих на цирковые… А они тебя за это обожают. Ты говоришь – да, я мошенник, смотрите, сейчас я вас оболваню, а они сами несут свои денежки. И возводят тебя на пьедестал – человек, который знает все.

Возможно, тут имеет место «эффект фокусника». Люди на самом деле стремятся быть обманутыми.

Или – что смешнее – он действительно нащупал то, что управляет этим миром.

Гобарт прошел к входной двери и, откинув занавеску, выглянул наружу. На крыльце стоял офицер в белой военно-морской форме. Парадной. Офицер терпеливо подождал, сдержанный и холодный, – фирменный знак флотских, – затем снова поднял руку и аккуратно постучал. Звук вышел чуть более резким.

Я могу и разозлиться, прочитал в этом звуке Гобарт.

Зачем он здесь, этот флотский?