Зов Лавкрафта

Коннери выпрямился, размял колено – все-таки старая футбольная травма иногда дает о себе знать – и направился к столику с напитками. Графины без надписей, с притертыми стеклянными пробками. Коннери открыл один, затем второй – ага, вот то, что нужно. Слегка сладковатый, с нотками ванили, фруктов и дуба, запах бурбона. Бросил в стакан несколько кубиков льда, щедро плеснул «Джека Дэниэлса». Хорошо.

Потом Коннери вернулся к созерцанию. Непонятно, зачем его позвали сюда, но происходит что-то важное. Когда сюда привели этого рыжего и усадили в кресло из бледно-желтой кожи, все и началось. Игра.

– Зачем я вам нужен? – говорит наконец рыжий. Он первый прервал молчание и, значит, выказал слабость. Шон кивает – так и должно быть. Они здесь ведут игру, они – а не этот рыжий.

Выходит человек в пестром халате… нет, сейчас он в полной военно-морской форме.

Это адмирал Бёрд. Легендарный и опозоренный. Коннери еще не видел его вживую, только слышал о нем от Дреппера – и ему интересно.

Впрочем, ничего особенного. Обычный адмирал. Обычная аура непререкаемой жесткой власти… Коннери делает глоток. И все же есть что-то еще.

Какой-то потусторонний холод, что ли. Нотки Арктики.

– Нам нужна афера, – говорит адмирал.

Человек с раздвоенным подбородком, жирной кожей и рыжими волосами, человек с лицом обманщика, медленно поднимает бледно-голубые глаза. Там мелькает смутная тень – словно под водой мелькнуло на мгновение стремительное тело акулы. Или, может, тень щупалец… гигантских щупалец.

– Афера? – говорит он медленно, словно пробует слово на вкус.

Адмирал Бёрд, высокий, седой, стремительный, приближается, человек с лицом обманщика отшатывается на мгновение, настолько быстро это происходит.

– Афера, – говорит адмирал Бёрд своим звучным голосом. – И не просто афера, а великая афера!

– Почему вы думаете, что я…

Бух.

Человек с лицом обманщика замолкает. Его бледная белая кожа вдруг вспыхивает румянцем, затем снова бледнеет.

– Что?

Перед ним на стол бухнулась зачитанная, потертая книга «Промывание мозгов». Автор Эндрю Д. Гобарт.

Бывший последователь сатаниста Кроули. Он же бывший писатель-фантаст, автор дешевых десятицентовых романов, рассказов с чудовищами и красавицами, бульварный писака.

Теперь создатель собственной религии. Он же – бывший коммандер флота, уволенный со службы с позором.

Он же человек с лицом обманщика.

Два человека с погубленной репутацией смотрят друг на друга. Эндрю Гобарт моргает, стирает со лба каплю пота. Лоб покрыт веснушками и жирными сальными пятнами.

– Да, я понимаю…

Адмирал Бёрд кивает. За всем этим спектаклем с интересом наблюдает человек в отличном костюме, явно пошитом на Сэвил-роу… Он медленно потягивает «Джек Дэниэлс» со льдом. Ироничная ухмылка застыла на его губах. Кажется, его это все забавляет.

– Это задание от правительства Соединенных Штатов, – говорит Бёрд. – Лично от президента.

– О, – Гобарт склоняет голову. – Но что я должен сделать?

Адмирал выкладывает на стол другую книгу. Гобарт медленно смотрит на нее, затем поднимает взгляд:

– Это не моя книга.

– Конечно нет, – говорит адмирал. И улыбается. За этой улыбкой веют арктические ветра, чернеет бездонная полярная ночь и гудит пятидесятиградусный мороз. За этой заиндевевшей улыбкой, словно владелец улыбки отморозил часть мимических мышц и они так до конца и не восстановились… за этой улыбкой шевелится что-то огромное и жуткое, потустороннее и мрачное.

Что-то нечеловеческое.

– Конечно, это не ваша книга. Но вам придется ее прочитать.

– Я знаю автора, – говорит Эндрю Гобарт. Теперь его взгляд полон опаски. Кажется, до него дошло, что он имеет дело с опасными сумасшедшими. – Вернее, ээ… знал.

– Да, знали.

Адмирал Ференц наблюдает за этим, за стеклами очков сверкают умные венгерские глаза. И молчит. Он потягивает скотч, дымит сигарой и слушает. Потому что пока дело ведет адмирал Бёрд, покоритель полюсов (фальшивый).

– Но вы не знали, что автор был прав, – говорит Бёрд.

– Он? – рыжие брови взлетают. – Но… в чем?

– Мы все – пылинки на древней планете, что нам не принадлежит. Мы – пыль. Мы – паразиты. Мы – жалкие насекомые. Даже меньше. Когда одно из этих чудовищных созданий, что описал Лавкрафт, проснется, то смахнет нас, не глядя. И боюсь, одно из этих созданий уже просыпается.

Пауза. Рыжий вздыхает:

– Вы говорите загадками.

– Наоборот, – адмирал Бёрд улыбается. Дуют ветра, стонет арктическая ночь. Эндрю Гобарт, человек с лицом обманщика, невольно ежится. Зябко. – Я прям как никогда. Я звенящая рельса в прериях, по которой скоро промчится поезд. Я – стальная мачта. Джек? – он поворачивается к Ференцу. – Ты что-нибудь добавишь?

Адмирал Ференц стряхивает пепел с толстой сигары, осматривает ее разлохмаченный кончик и тщательно вминает сигару в пепельницу. Это кубинская сигара, очень дорогая и редкая. И она вряд ли предполагала, что с ней будут обращаться не как с дорогой аристократкой, а как с дешевой самокруткой.

– Добавлю, – говорит Ференц и поднимает взгляд.

* * *