Зов Лавкрафта

Стекла очков маленького и круглого адмирала зловеще вспыхивают – как у убийц в комиксах, в дешевых романах, сотню из которых написал лично он, Эндрю Д. Гобарт. Он всегда быстро работал, особенно когда в кармане у него едва нашлось бы десять центов. Романы в мягкой обложке сделали его когда-то как автора. Гобарт в этот момент чувствует себя так, словно играет на утлом эсминце в прятки с двумя огромными айсбергами. И они вот-вот его раздавят.

– Мы ждем, что вы будете на нашей стороне. Вы, обманщик и мошенник… – при этих словах Гобарт вздрагивает. – Да-да, обманщик – но вы нам поможете.

Айсберги медленно, неуклонно сдвигаются. Некуда бежать. Гобарт холодеет.

– В чем?

– Нам нужна афера. Великая афера.

– Но это… я не уверен…

– Если откажетесь, будете мертвы через десять минут. Вот этот импозантный британский джентльмен пустит вам пулю в лоб. А он настоящий профессионал в этом. Верно, Шон?

Высокий британец кивнул и вынул из-за пазухи короткий черный пистолет. Тот казался даже мелковат для такой большой руки.

Но выглядел очень серьезно.

– Стрелять? – глубоким басом спросил британец. А акцент у него не британский, а скорее шотландский. Так и есть, шотландец. Одна раскатистая «ррр» чего стоит.

– Подожди минутку, – говорит Ференц. – Наш гость, кажется, начинает понимать.

– Я готов… готов сотрудничать!

– Нет, вы не готовы, коммандер Гобарт. Потому что мы не вербуем вас. Мы вас не покупаем. Мы берем вас в рабство. С потрохами. Вы поняли?

Айсберги с грохотом сблизились и раздавили эсминец в тонкий жестяной блин.

– Д‐да…

– Что «да»?

– Да, я понял.

Порог дерзости, подумал Эндрю Гобарт, человек с лицом обманщика, создатель науки наук и собственной религии, чтобы не платить налоги.

«Да, все дело в этом».

Кажется, намечается что-то потрясающее. «Боже, мне так страшно. Но так… весело».

В горле пересохло. Гобарт сглотнул.

– Я вас внимательно слушаю.

* * *

Психиатрическая клиника Аркхейма,

округ Вашингтон, тот же день. Человек-Дерево

Над лечебницей Аркхейма безоблачное небо. Зеленая листва, слегка выгоревшая от солнца, ровные лужайки залиты солнцем. Идиллия… Но Человек-Дерево не чувствует спокойствия. Совсем нет. Он замирает у окна. Даже сквозь решетку, сквозь мутное стекло, заляпанное пальцами, видно, что под деревьями – там, вдалеке, за лужайкой, – кто-то стоит. Какой-то человек. Тень от вяза над его головой – густая и темная, словно предчувствие чего-то страшного.

Он длинный и тощий, в темном, совершенно не летнем дождевике.

Что-то грядет, думает Человек-Дерево.

– Зззз, – слышен звук позади. Человек-Дерево вздрагивает. Отрывает взгляд от черной фигуры под деревьями и резко оборачивается.

В первый момент ему кажется, что он снова видит белесые нити, вырывающиеся из людей… но нет. Все как обычно. Обычный день. Солнечный свет льется из зарешеченных окон. Двое «острых», сидящих за покерным столом, как обычно, играют в карты. Кресла-каталки. Из разодранных подушек лезет пух. Карты у игроков в руках замызганные и старые, с выцветшими едва ли не до белизны картинками. «Острые» шлепают ими без всякой связи или выбора. Человек-Дерево знает, что им просто нравится звук. И все. Никакой осмысленной игры там давно нет.

Шлеп, шлеп. Равномерно падают карты. Звук тоже привычный.

Но сегодня Человеку-Дерево этот звук не нравится.

Он слышит в нем… да, правильно! Человек-Дерево бледнеет. Именно это. Надоедливое «зззз». От этого звука желудок Человека-Дерево слабеет, сжимается, перекручивается.

Фигура под деревьями! Человек-Дерево вспоминает и снова поворачивается к окну. Холодок бежит по затылку…

Нет. Никого. Под деревьями, в тени вязов, пусто. Черная фигура в дождевике исчезла.

Человек-Дерево уверен, что мерзкий звук «ззззз» связан с этой фигурой в дождевике. И ледяной озноб продирает его насквозь.

Он сгибается, чуть не утыкаясь носом в колени, и старается дышать глубже, чтобы не стошнило. Обхватывает колени руками, сидит зажмурившись.

Слизь, сочащаяся из стен. Вот что связано с этой черной фигурой в дождевике. Мерзкая зеленая слизь, заливающая пол и подступающая к ногам. Неправильные углы вокруг, переворачивающие, ломающие разум. Безумие. Настоящее, а не то, которое у него сейчас. Человек-Дерево вздрагивает.

Чтобы прийти в себя, Человек-Дерево выпрямляется и прикрывает глаза. Отстраняется от окружающего шума. Нужно успокоиться. Успокоиться. И нащупать…

Вот оно. Все ближе. «Я его чувствую!» Человек-Дерево снова чувствовал это – медленное колебание зеленоватой, соленой массы воды.

Древний океан под толщей земли.

Под мантией планеты.

Огромное безграничное море спокойствия и силы. «Океан защитит меня», – думает Человек-Дерево.

Но почему-то полной уверенности у него нет. Беги, словно говорит океан. Его голос неясен, но настойчив. Уходи отсюда. Опасность. Опасность.

«Отсюда нужно уходить, – думает Человек-Дерево. – И быстро».

Потому что Зверь-с‐Тысячью-Ног-и‐Глаз уже проник внутрь. И звук вместе с ним. Звук предвещает его приход. Его колебания.

Звук мотора.