Зверский детектив. Боги манго

Барсук Старший, сидевший в самом нижнем мешке, выпростал морду – и с треском перекусил сучок на ближайшей ветке. Это был условный сигнал. Вомбаты мгновенно расстегнули на себе мешки и в считаные секунды, даже прежде, чем быстрый ручей унёс осыпавшиеся в воду цветы, накинули на Ала тонкую сеть. Старик воинственно зашипел, выпустил когти на правой лапе и принялся рвать паутину – но безуспешно. С каждым взмахом он лишь сильнее запутывался в переплетении мягких, но прочных нитей.

– Каракал Ал, вы арестованы по подозрению в похищении жирафика Рафика, – сказал Барсук Старший. – И будете препровождены в резиденцию для дальнейших следственных действий.

– Как ты мог?! Предатель! – Каралина зашипела и плюнула в Барсукота.

– Беги, Лина! – тихо сказал каракал. – И никогда не верь копам.

– Прости меня, Каралина! И вы простите! – Барсукот зажмурился и прижал уши от отчаяния и стыда. – У меня не было выбора! Я обещаю, мы разберёмся, мы обязательно…

– Ты прав, папа. Никогда нельзя верить копам. – Она спрыгнула с дерева и скрылась в сухих тёмных зарослях, даже не взглянув на Барсукота.

Глава 26, в которой не оставляют камня на камне

– Слушать мою команду! – рявкнул начальник взвода, гиеновидный пёс по кличке Расписной. – Сидеть! Смир-р-рна!

Рядовые гиеновидные выполнили команду и застыли в позе «сидеть», свесив языки набок и старательно пуча глаза.

– Выполняем р-р-разминку! Сидеть! Лежать! Сидеть! Лежать! Сидеть! Лежать! Место!

На последней команде гиеновидные дружно застопорились.

– А где же у нас тут место? – Рядовой Гиги озадаченно свесил голову на левый бок и оглядел местность, надеясь с такого ракурса увидеть что-то, чего не заметил, сидя ровно.

Остальные гиеновидные последовали его примеру – наклонили головы и огляделись. Ничего не изменилось. Перед ними по-прежнему щерились острыми зубцами серые скалы, и никаких подстилок на скалах не было. Позади них по-прежнему скучал носорог, который почему-то не выполнял команды Расписного, а тот его за это ни разу не укусил. Что происходило над ними, с наклонённой вбок головой посмотреть было невозможно, но, судя по хриплому карканью, там по-прежнему кружил чёрный ворон.

– Тупицы! – огрызнулся Расписной. – Имеется в виду место обыска и р-раскопок! Хозяева пр-р-риказали перевер-рнуть всё вверх дном, не оставить камня на камне, сунуть нос в каждую щель!

– А как же мы будем всё переворачивать и не оставлять камня на камне? – Рядовой Виви, совсем юный, лопоухий и с непропорционально большими лапами, склонил голову на правый бок, а потом снова на левый. – Эти камни слишком тяжёлые.

– Каруд! Аципут! – выругался с небес ворон на древнем языке Редколесья.

– Тупица! Дурак! Переворачивать будет бульдозер! – Расписной кивнул на носорога. – А совать нос будете вы! В этих скалах преступные каракалы скрывали или скрывают жирафика Рафика! Надеюсь, все понимают, как взять его след?

– Извините, товарищ Расписной. – Рядовой Гиги поджал хвост и прижал к голове огромные уши. – Мы не совсем понимаем, как взять след. Мы нюхали колыбель, но там теперь спит новый детёныш, и его запах полностью перебил запах Рафика.

– Ыципут! Икаруд! – обкаркал их ворон.

– Дураки и тупицы! – взвыл Расписной. – Ищите изысканный запах копыт Изысканных! Все копыта в одной семье пахнут одинаково! Это ясно?

– Так точно!

– Тогда впер-рёд!

Носорог, до сих пор пребывавший в дремотном оцепенении, вдруг оживился и, прижав тяжёлую морду к земле и выставив вперёд рог, решительно двинулся на скалы.

…Каралина сидела на баобабе и наблюдала. Она не плакала, не кричала, не рвала когтями кору, она не двигалась – она просто смотрела. Она смотрела, как носорог опрокидывает в пропасть огромные валуны и дробит более мелкие камни, лежащие под валунами. Она смотрела, как тупые лопоухие псы суют свои носы во все щели, роются в её личных вещах и вещах её отца и дяди. Один раз, один-единственный в жизни раз ты подпускаешь к себе самца очень близко, потому что он кажется тебе честным, добрым, надёжным и безопасным, и более слабым, чем ты. Ты совершаешь одну-единственную ошибку – ты доверяешь. И вот твой отец арестован, а твой дом разоряют тупые ушастые твари, и ты чувствуешь такое страшное одиночество, как будто кроме тебя в саванне нет ни души…

– Я что-то чую! – с восторгом взвизгнул рядовой Виви, когда носорог отодвинул очередной большой камень. – Р-ребята! Чую изысканный запах копыт!

Глава 27, в которой инопланетяне и барсукоты не значатся в энциклопедии

– Что касается экспертиз, мой вердикт таков. – Гриф с достоинством прошёлся по пыточной камере. – Отпечатки когтей на колыбели жирафика Рафика однозначно принадлежат подозреваемому. Однако почерк подозреваемого, – Гриф простёр крыло с фи́говым листком, на котором было коряво выцарапано «Каракалы – вольный народ саванны», и продемонстрировал его присутствующим, – так вот, почерк не совпадает с почерком того, кто выцарапал фразу «Отдай власть» на оставленном в люльке манго.