Зверский детектив. Боги манго

– Это потому, что сына он потерял. Мы с братом были из одного помёта. Отец любил его больше, чем меня. Возлагал на него надежды. А потом… Мы с братом играли в саванне, мы были совсем котята, и мы случайно оказались на пути бегущего стада жирафов. Они бежали от львов. И Рафаэлла – тогда ещё не старая – раздавила его копытом. Затоптала. Она могла его обежать, но ей было всё равно – она просто выбрала самый короткий путь. Я успела отскочить – а он нет. Отец похоронил его в скалах. И поклялся, что отомстит. «Детёныш за детёныша» – так он сказал. Жираф Раф тогда уже был подростком. Отец хотел отнять у жирафов именно малыша. Он изучил резиденцию вдоль и поперёк, он подобрал отмычки ко всем дверям. Он долго ждал, когда у жирафов появится маленький детёныш. И он дождался.

– Но, получается… это всё-таки он? – У Барсукота похолодел нос. – Что он сделал с Рафиком?

– Это не он. Отец ничего с ним не сделал. В тот вечер он вернулся в скалы очень подавленным и сказал, что не смог. На следующий день его всё-таки поймали и посадили в темницу. Но мы его вытащили. С тех пор он в бегах. Но папа не виноват.

– Почему он не смог?

– А почему ты не смог задушить и съесть мышь-песчанку? Отец ничего не стал объяснять, но я думаю, причина именно в этом. Он столько лет вынашивал план этой мести – а потом посмотрел жирафику прямо в глаза.

– Мне нужно встретиться с Алом. Если он действительно не виновен, я помогу снять с него обвинения. Не хочет же он весь остаток жизни прятаться по кустам.

– Он прячется не в кустах, – фыркнула Каралина, но глаза её были серьёзны. – Ты правда ему поможешь?

– Если он не виновен.

– Он не виновен. Я постараюсь уговорить его с тобой встретиться. На нейтральной территории.

Глава 24, в которой наши тушки – не игрушки

– В смысле – вот? – Барбара оглядела поросший жухлой травой и затянутый корочкой ноябрьского инея луг.

Крот и Дятел старательно вбивали по периметру луга колышки. Сычи-банкиры и Выхухоль с начальственным видом прохаживались туда-сюда.

– Ух, вот ваша будущая нора! – Сыч Уг простёр крыло и широким жестом обвёл участок.

– Но это не нора. Это луг. А я взяла кредит на нору.

– Ух, я же сказал: «будущая». Эта территория отныне принадлежит вам, и вы можете вырыть норку по своему вкусу. Если вы не хотите это делать самостоятельно, к вашим услугам замечательная бригада: Дятел, Крот, Электрический Скат и их бригадир Выхухоль. У вас ещё остались шиши, чтобы оплатить их услуги.

– Но я не собиралась нанимать бригаду. Оставшиеся шиши я хотела потратить на свадьбу и путешествие!

– Вы даже не представляете, хозяйка, какую уютную, это самое, мы сделаем норку. Ни в какое путешествие не захочется. Только давайте сразу, это самое, всё решим. Вы детёнышей рожать будете? Вам сколько детских, эт самое, рыть? За ваши шиши мы хоть сто пророем, рожайте каждый сезон!

– Вообще, такие разговоры – грубое вторжение в личное пространство молодой барсучихи, – послышалось вдруг прямо из-под земли.

– Сыч тебя дери! – Выхухоль вздрогнул и отскочил в сторону. – Это что ещё там?

– Не что, а кто. – Мышь Психолог вылезла из дырки в земле и деловито отряхнула деловой костюм мышиного цвета.

– А вы что, эт самое, тоже будете проживать с барсуками? – не растерялся Выхухоль. – У вас детки есть или ещё не родили? На вас сколько детских прорыть?

– Я здесь жить не буду, но такой вопрос недопустим в любом случае. Как я сказала, это вторжение в личное пространство…

– Да бросьте вы, эт самое, ну какое пространство! Мы ж ещё ничего не прорыли. И как мы можем вторгаться в то, что сами же роем?

– Можно вас на минуточку в сторонку? – Мышь Психолог повернулась к Барбаре, сочтя за благо проигнорировать бригадира. – Это по делу о подброшенном яйце.

– Ух, не надо в сторонку! Дело о подброшенном яйце – это наше дело, ух-ух! – хором заявили сычи.

– Это тайна следствия, – устало сказала Барбара.

– Так я не понял, эт самое, сколько детских мы роем? Как планируете плодиться? Тёплый пол стелем? Травяную подстилку, листовую, кору или лапник?

– Пойдёмте в участок, Мышь. Здесь нам поговорить не дадут. – Барбара развернулась и пошла прочь.

– Что за звери, эт самое, развелись! – Выхухоль проводил барсучиху и Мышь Психолога неприязненным взглядом. – Вообще не думают, эт самое, о потомстве.

* * *

– В отличие от всех предыдущих случаев подкладывания яиц, на этот раз рецидивистка Мадам Куку упорно отрицает вину. – Мышь Психолог одёрнула деловой костюм и отряхнула с него несуществующую пылинку. – Мадам Куку утверждает, что она стала эг-фри и больше вообще не несётся.

– Чем она стала? – переспросила Барбара. – Я знаю только личишки фри, это жареные личинки со шкварками.

– Кукушка – не несушка! – прокричала Мадам Куку, истерично порхавшая под потолком.

– Эг-фри – значит «свободная от яиц», – пояснила Психолог. – Подозреваемая всерьёз считает, что данное яйцо, – Мышь кивнула на крапчатое яйцо в корзинке, – не её. Либо так и есть, либо я вынуждена констатировать у Мадам Куку тяжёлое расстройство птичности.