Звезда Аделаида - 2

И братьям - любовничкам всенепрененнейше устроили бы по очерёдке тёмную, сломав что-нибудь не особо нужное, так, пару - тройку рёбер, да носы. Особенно досталось бы Квотриусу Малефицию - его, может, даже долбанули бы в зад по разику. А неча Распинать, когда на бабу залез, прям будто преступление какое совершил. А всего лишь решил побаловаться с девчоночкой невинной, сладенькой.

Теперь же, после многочисленных аппараций и общей утомлённости после тяжёлого сражения, Северус впервые за свою сознательную жизнь жаловался. Снейп жаловался Квотрису на неблагодарную судьбину - и как занесло его в это время, и как затащило в этот ад маггловский беспощадный. Развезло Снейпа с горя всего после полу-рога ышке бяха - столько выпивки Малефиций приказал раздать каждому легионеру, а ежели ещё найдут, то нашедшим сверх пойдёт, то не в счёт, не общее.

Но Северусу больше жгучей воды и не надо было - он, по-детски прижавшись к тёплому боку Квотриуса и сжавшись в комочек, в позу эмбриона, обнимал лежащего рядом младшего брата за шею и горевал тихо, сам с собою, ведя беседу по-английски, словно бы диалог с незримым, добрым, но из-за своего почти пожизненного проклятия таким одиноким, непонятым до конца никем, кроме него, Сева, Ремусом.

- Вот, Рем, такие дела… Выходит, я его только на рапиру наколоть-то в итоге смог, а такой хорошенький мальчонка был, хоть и дикарь - тебе бы точно понравился…

Да не об этом я, только смелый он очень был… А когда я ему ногу распорол пуго, ну это кинжал такой, поясной, да не в нём, пуго, дело…

Ты только послушай, Рем - он же на меня… так глазами блеснул, а глаза у него, как у брата, Квотриуса, любимого моего…

Да что, ты разве не помнишь? Я уж говорил тебе обо всём…

А это парнишка такую боль впервые в жизни почуял - ему же не больше шестнадцати, он только год ещё, как воин… Верно, и в сражениях-то ещё не бывал… А ненавистью глазёнки так и кипят… Ей-Мерлин! Ну, что «что дальше»? Разве неясно?

Сказал же, заколол я его, прямиком в сердце, а бабы и дети такой вой, да визг подняли! Я ж его первого из защитников их их дома - шатра положил…

- О Северус, ну же, успокойся, хватит рыдать! Веди себя, как положено воину, а не женщине плаксивой! Довольно говорить на языке, мне неведомом, вернись к своему любящему брату! - тщетно взывал полукровка.

Другой полукровка, магический, вылез из-под шкуры, где спокойно проспал весь вчерашний и сегодняшний день, все убийства и насилия, а после хорошей пробежки да без жрачки после, только и оставалось ему, что спать сном младенца, не слыша даже звуков битвы и криков насилуемых и пытаемых. Теперь Гарри наблюдал за губами говорящего, а, главное, слушал такой родной, певучий язык, в котором, однако, он не понимал ни слова, к своему величайшему сожалению и даже раздражению. А так хотелось бы понять, о чём хнычет Сх`э-вэ-ру-у-с-с, словно дитя, разговаривая с кем-то невидимым, наверное, с ещё одним тот-кто-делает-навыворот. А какие ещё могут быть друзья у прекрасного Сх`э-вэ-ру-у-с-сэ, самого благородного хозяина?

… А потом я его от измочаленного парня отогнал, да в руку пуго вонзил, что б собой, значит, занимался, а того оставил бы в покое…

А по женщинам Квотриус мне… неожиданно так помог, сам бы я со всеми не управился, их ведь только заавадить можно было…

Но Папенька бы не понял…

Поцелуй меня Дементор в жопу! Рем, я же трофеев нахватался, хоть и не хотел, Мордред меня забери!

Трофеи-то? Это, значится, люди живые, только израненные да грязные очень, в рабов обращаемые, да серебро…

Нет, сиклей из него не понаделать - грязное очень… Оружейники у этих х`васынскх` хреновые слишком…