Звезда Че Гевары. История кубинских интернационалистов

Однако летом и в последующие месяцы Вашингтон подвергся давлению с различных сторон в связи с проблемой участия Кубы в переговорах. Ангольские руководители поставили этот вопрос перед Честером Крокером в июле, а затем в сентябре 1987 года. «Вывод кубинских войск… не может обсуждаться без участия суверенного государства, направившего свои войска, – настаивал министр иностранных дел Анголы Афонсо Ван-Дунем. – Мы убеждены, что его участие позитивно скажется на скорейшем достижении результата, к которому стремятся обе наши договаривающиеся стороны…»[197]. Советский министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе затронул эту тему в беседе с Джорджем Шульцем перед началом встречи в верхах Р. Рейгана и М. С. Горбачёва в декабре 1987 года. В кулуарах встречи советские руководители подтвердили, что кубинцы приняли решение о полном выводе в случае достижения соглашения, но они должны участвовать в выработке и подписании этого соглашения[198].

Кубинцы также продолжали настаивать на своём участии. В сентябре 1987 г., когда Рикардо Аларкон принял предложение США о том, чтобы обе стороны провели совещание для обсуждения проблемы миграции и радиопередач; он добавил, что кубинцы хотели бы поговорить в «неформальной обстановке» о различных вопросах, в том числе об Анголе. В Секции интересов в Гаване Джей Тейлор не был уверен, что кубинцы готовы внести конструктивный вклад в обсуждение проблемы юга Африки, но он знал, что Ангола не подпишет соглашения, если Гавана выступит против него. «Кубинское участие, по моему мнению, – сообщал он в Госдепартамент, – будет необходимо не только для физического вывода войск, но и для принятия решений о терминологии документа»[199]. С другой стороны Тейлор считал, что драматические изменения, происходившие в СССР под руководством М. С. Горбачёва, также как улучшение отношений между двумя сверхдержавами, убеждали Ф. Кастро в необходимости выстраивать более хорошие отношения с Вашингтоном. Тейлор сообщал в Госдепартамент, что если бы Фиделю Кастро открылась возможность «достойного ухода из Анголы, он бы пошёл на это в надежде, что подобный шаг, хотя бы частично мог бы улучшить перспективы сближения с Соединёнными Штатами»[200].

Эллиот Абрамс не был в этом уверен. Он считал, что Куба Хочет навязать свою повестку дня, которая интересна лишь Гаване. Однако Куба была действительно заинтересована во взаимоприемлемом решении, поскольку ангольская война продолжалась значительно больше трёх лет, на которые рассчитывали кубинцы, отправляя своих добровольцев в 1975 году в Анголу. С другой стороны, Москва, являвшаяся главным поставщиком военного снаряжения для Кубы в Африке, всё настойчивее стремилась избавиться от региональных конфликтов. Без логистической поддержки со стороны СССР присутствие Кубы в Анголе стало бы для Гаваны невыносимым грузом.

Соглашение, гарантировавшее независимость Намибии и уход южноафриканских войск от границ с Анголой, позволяло достичь главной цели безопасности этой страны, обеспечение которой послужило изначальной причиной прибытия туда кубинцев. «Мы стремимся включиться в решение этого международного вопроса, – отмечал Ф. Кастро в ноябре 1987 г., – поскольку мы должны также принять участие в мирном урегулировании конфликта и обрести мир для нашей страны»[201].

Африканский отдел Госдепартамента не испытывал особой любви по отношению к кубинцам, но люди, работавшие там, знали, что Остров Свободы обладал слишком большим влиянием в Анголе, чтобы их можно было игнорировать. Никто не хотел торговаться с ними, как вспоминал Ларри Неппер, один из помощников Ч. Крокера. Но никто яснее сотрудников африканского отдела, принимавших участие в переговорном процессе, не понимал, что было принципиально важно, чтобы кубинцы участвовали в нём, поскольку ангольцы были полностью зависимы от них[202]. В конце концов, под давлением Честера Крокера, Майкла Козака и Кеннета Скоуга было принято решение начать неформальный диалог с кубинцами по Анголе во время миграционных переговоров в Монреале, другими словами, вне рамок формальной повестки[203].

Рикардо Аларкон во время бесед высказал сожаление, что Вашингтон судя по всему решил исключить Кубу из числа участников переговоров по югу Африки. Он аргументированно доказывал, что это было ошибкой Госдепартамента, поскольку Куба заинтересована в достойном уходе, но при условии, если она будет полноправным участником переговоров[204].

Куба пошла во время переговоров в Монреале на некоторые уступки Вашингтону в миграционном вопросе, согласившись принять назад часть нежелательных эмигрантов. Одновременно Гавана дала понять, что рассчитывает на понимание с американской стороны в вопросе об участии в переговорах по Африке. Но Вашингтон продолжал вести двойную игру, рассчитывая, судя по всему, на выгодное для себя изменение политической конъюнктуры на юге Африки, поскольку дипломатические контакты происходили на фоне вспыхнувших с новой силой во второй половине 1987 года военных действий в Анголе.