Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…

Лицевую створку медальона украшала какая-то мудреная, магическая пентаграмма, чётко вычерченные линии которой были инкрустированы самоцветами. Какие задачи возлагал на эту пентаграмму ее обладатель, можно было только догадываться… Возможно, ее задача заключалась в том, чтобы создавать своему хозяину мощную энергетическую защиту от любых посторонних на него воздействий… А может, обеспечивать ему подпитку новой энергией… А может, освобождать его ауру от негатива… Кто ж его знает… Но несомненно одно!.. Медальон этот таил в себе какой-то магический смысл! Таил! Несомненно, таил! А вот какой, об этом известно было только его хозяину…

Ну?.. А что же таилось между створками медальона? Может… там таился миниатюрный портрет его любимой женщины? А может, локон с её головки? А может, лепестки цветка, к которым прикасались её уста? О, не-е-ет!.. Створки медальона уж точно ничего между собой не таили… И об этом было известно всем… Увы… Сердце барона Стефана-Райнхольда Ордоновского было свободным всегда!.. И об этом тоже было известно всем без исключения…

После обеда барон подолгу просиживал в своем кабинете… Там, с великой озабоченностью, углублялся он в просматривание документов по ведению расходов и доходов своего хозяйства, оставленных для него на рабочем столе кабинета управляющим имения паном Обуховским. А ещё… уж очень он любил перечитывать рукописи своих предков. Это помогало ему поддерживать контакт с ними, давно покинувшими этот мир, помогало узнавать их пристрастия, вкусы, обычаи, таланты, раскрывать тайны их интимных отношений, причины обид и притязаний…

Но не только это занятие привлекало его внимание. Много времени уделял он чтению книг поэтов и философов древнего Востока, античных поэтов и философов Греции, Рима. Увлекался чтением книг, связанных с мистикой…

Когда же на улице вечерело и сгущающиеся сумерки погружали его кабинет во тьму, он облачался в свободный, с широкими рукавами персидский шлафрок из красной парчи, не сковывающий его движений, и ложился на низкое, глубокое кресло с приставкой для ног, стоящее напротив камина. В полумраке комнаты, глядя на игру языков пламени в камине, он всё о чем-то раздумывал, при этом неторопливо потягивая дым из рядом стоящего с ним кальяна.

О чём он размышлял?.. Может, вспоминал Персию и ту юную черноокую красавицу, такую тонкую, такую гибкую и сладострастную, которая танцевала для него искрометный танец живота, а потом…. потом преподала ему, тогда совсем еще юному, только вступающему на тропу амурных утех мужчине, основы сексуального мастерства?..

А может, пытался разобраться в том, отчего его сердце до сих пор свободно? Почему оно ни к кому не привязывается?.. Почему ни о ком не плачет?.. А может, оно, сердце Ясно Вельможного Пана Стефана-Райнхольда, попросту не приспособлено было любить? Любить той любовью, которая смогла бы заменить ему ни с чем не сравнимую его свободу… Кто ж его знает…

Однако, несмотря на то, что сердце барона свободным было всегда, в отношения с женщинами вступал он охотно. Естественно, если эти отношения не претендовали на долгое их продолжение… Поэтому, как только на горизонте появлялась подходящая, на его взгляд, пассия он, подвластный привычке поразвлечься разок-другой, менялся резко, до неузнаваемости… Только что серьезный и сосредоточенный на каком-то важном разговоре или деле, он тут же всё свое внимание переключал на объект, вызвавший в нём неожиданную его заинтересованность. В эти мгновения он напоминал льва, притаившегося в траве и стерегущего свою жертву. Взгляд его делался гипнотическим, с явно выраженной гаммой чувственного влечения, ведь он уже прекрасно знал, что ему нужно от его жертвы… А иначе, как жертвой, потенциальную его пассию вряд ли можно было бы назвать… И он пас ее… Пас ненавязчиво… Пас тайно, ни на минуту не выпуская из поля своего зрения…

Большой страстью Ясно Вельможного Пана были балы, которые он часто устраивал у себя дома. Он был радушным хозяином и с удовольствием принимал у себя гостей. В усадьбе барона Ордоновского прием гостей никогда не ограничивался «праздником живота». Более всего он ценил «игру ума», деловое и творческое общение.

Так же, с удовольствием, принимал он приглашения и в дома близких ему по духу людей. К выезду в свет готовился он, по обычаю, размеренно, кропотливо, уделяя каждой мелочи своего гардероба максимум внимания. Поэтому в присутственных местах просто-таки блистал!!! Был неизменным украшением общества… Трудно было отвести взгляд от этого аристократичного, редкой красоты человека, причёсанного и одетого безукоризненно, ослепляющего окружающих белизной и свежестью лица, белья и перчаток. А также сложно было отказать себе в удовольствии, чтобы не полюбоваться на его высокую, атлетически сложенную фигуру, идеальную красоту которой подчёркивал безупречно сшитый и влитый в неё черный фрачный костюм.