Звезды - моё назначение (Тигр! Тигр!)

Нарастающее давление стало невыносимым. Фойл попытался нащупать языком выключатель во рту, но сокрушительная сила, медленно размазывающая его по стене, сделала невозможным любое движение перекошенным ртом. Череда взрывов - так низко по звуковому диапазону, что они казались едва уловимым урчанием, - сказала ему, что Бригада Коммандос обстреливает его с Марса. Когда яхта, раздирая верхние слои атмосферы, выскочила в иссиня-чёрную ночь открытого космоса, он завизжал, как летучая мышь, и визжал до тех пор, пока сознание милосердно не покинуло его.

Глава 14

Фойл очнулся в темноте. Он был замедлен, но полное истощение свидетельствовало: в бессознательном состоянии он находился под ускорением. Либо иссякла батарея, либо... Он по миллиметру продвинул руку к спине. Батарея исчезла. Её удалили.

Фойл стал ощупываться дрожащими пальцами. Он лежал в постели. Его окружал гул вентиляторов и кондиционеров, пощёлкивание и жужжание сервомеханизмов. Он находился на корабле. К постели его привязывали ремни. Корабль был в свободном падении.

Фойл отстегнул ремни, оттолкнулся локтями и взмыл в воздух. Он парил в темноте, тщетно надеясь нашарить выключатель или кнопку вызова. Его руки наткнулись на графин с рельефными буквами на стекле. Он прочитал их кончиками пальцев. В, О, Р, Г, А. Ворга. Он закричал.

Дверь каюты открылась. Фигура, проплывшая сквозь неё смотрелась тёмным силуэтом на фоне освещённого и роскошно обставленного помещения позади.

- На этот раз мы тебя подобрали, - сказала Оливия Престейн.

- Оливия?

- Да.

- Значит, это правда?

- Да, Гулли.

Фойл заплакал.

- Ты очень слаб. - нежно сказала она. - Ложись.

Она выплыла с ним в соседнее помещение и уложила его в шезлонг, пристегнув ремни. Шезлонг ещё хранил тепло её тела.

- Ты был в таком состоянии шесть дней. Мы не думали, что ты выживешь. Тебя покинули все силы, прежде чем хирург нашёл эту батарею на спине.

- Где она? - выдавил Фойл.

- Можешь забрать её в любой момент. Не волнуйся, милый.

Он пристально посмотрел на Оливию. Его Снежная Дева, его возлюбленная Ледяная Принцесса... белая шёлковая кожа, слепые коралловые глаза, совершенные коралловые губы... Она коснулась его влажных щёк надушённым платком.

- Я люблю тебя, - сказал он.

- Тсс. Знаю, Гулли.

- Ты знаешь обо мне всё. Давно?

- Я знала, что Гулли Фойл - мой враг, с самого начала. Но до нашей встречи я не догадывалась, что он - Формайл. Ах, если б я только знала раньше... Сколько было бы спасено...

- Ты знала и смеялась надо мной?

- Нет.

- Была рядом и давилась смехом.

- Была рядом и любила тебя. Не перебивай, дай мне сказать. Я стараюсь быть рациональной, а это нелегко. - На мраморное лицо пал румянец. - Теперь я не играю с тобой. Я... выдала тебя своему отцу. Да. "Защищаю себя", думала я. "Теперь когда я наконец встретила его я вижу что он слишком опасен." И часом позже поняла, что совершила ошибку, потому что я поняла что люблю тебя. Теперь я расплачиваюсь за это. Ты мог бы так и не узнать.

- Ты рассчитываешь, что я поверю?

- Зачем тогда я здесь? - Она слегка задрожала. - Почему я последовала за тобой? Эта кошмарная бомбёжка... ещё пару минут, и ты был бы мёртв, если бы мы тебя не подобрали. Твоя яхта была развалиной...

- Где мы сейчас?

- Какая разница?

- Я тяну время.

- Время? Для чего?

- Чтобы собраться с силами.

- Мы на орбите вокруг Земли.

- Как вы нашли меня?

- Я знала, что тебе нужна Линдси Джойс, и взяла один из отцовских кораблей. Это снова оказался "Ворга".

- Ему известно?

- Ничего ему не известно. У меня своя жизнь.

Фойл не мог отвести от неё глаз, и в то же время ему было больно смотреть на неё. Он жаждал и ненавидел... жаждал изменить содеянное и ненавидел правду за то, что она такова. Он осознал, что гладит её платок дрожащими пальцами.

- Я люблю тебя, Оливия.

- Я люблю тебя, Гулли, враг мой.

- Ради бога! - взорвался он. - Почему ты это сделала?

- Что?! Ты требуешь извинения?! - хлестнула она.

- Я требую объяснения.

- От меня ты его не услышишь.

- "Кровь и деньги" - сказал твой отец. Он был прав. О-о... Сука! Сука! Сука!

- Кровь и деньги - да; и не стыжусь!

- Я тону, Оливия. Кинь мне хоть тростинку...

- Тогда тони. Меня не спасал никто. Нет, нет... Всё не так... не так... Подожди, мой милый. Подожди. - Она взяла себя в руки и заговорила спокойно и очень нежно: - Я могу солгать, Гулли, любимый, и заставить тебя поверить, но я буду честной. Объяснение очень простое. У меня есть своя личная жизнь. У всех есть. И у тебя...

- Какая же жизнь у тебя?

- Ничем не отличающаяся от твоей... от любой другой. Я лгу, я обманываю, я уничтожаю... как все мы. Я преступник... как все мы.

- Зачем? Ради денег? Тебе не нужны деньги.

- Нет.

- Ради власти... могущества?

- Нет.

- Тогда зачем? Оливия глубоко вздохнула, как будто признание страшно мучило её.

- Ради ненависти... чтобы отомстить, всем вам.

- За что?