Зыбучие пески. Книга 1

— Может, если таким его делают люди, живущие в нем. В этом доме есть злые несчастные люди. Будьте осторожны.

Я пообещала проявить осторожность и сказала, что мне уже пора, потому что поняла, сейчас она набросится на Нэйпира, а тогда я вынуждена буду его защищать.

Она посмотрела на часики и кивнула.

— Приходите снова, — сказала она. — Приходите поговорить со мной. Я люблю разговаривать с вами. И не забудьте… однажды я все-таки напишу ваш портрет.

Я решила немного прогуляться по саду и взяла с собой Алису. Все утро шел дождь, а теперь выглянуло солнце. Аромат цветов становился все сильнее, и трудолюбивые пчелы уже начали жужжать в лавандовых зарослях.

Алиса рассказывала мне о трудностях, которые возникли у нее с прелюдом Шопена, а я пыталась объяснить, что достигнуть видимой простоты и легкости бывает иной раз трудней всего.

— Как бы я хотела играть, как вы, миссис Верлен. У вас всегда выходит легко и просто.

— За этим стоят годы и годы практики, — сказала я ей. — Если будешь работать многие годы, то и ты приобретешь мастерство.

— Сэр Вильям спрашивает вас о наших занятиях?

— Да, иногда.

— А обо мне спрашивает?

— Он всеми вами интересуется.

Она порозовела от удовольствия, но тут же ее лицо помрачнело и она сказала:

— Эдит плохо себя чувствовала все утро.

— Женщины в положении иногда чувствуют себя плохо по утрам; со временем это пройдет, и ей станет лучше.

— Как здорово! Все просто счастливы и только и говорят о будущем ребенке и о том, что все исправится, когда он родится.

— Что должно все исправить? — воскликнула Аллегра.

— Мы говорили о ребенке, — пояснила Алиса.

— Все кому не лень болтают о ребенке. Можно подумать, до него здесь ни у кого не было детей. В конце концов, они ведь женаты. Почему бы им не иметь ребенка. Другие же имеют. Для этого люди и женятся… ну, или некоторые из них.

Аллегра с вызовом смотрела на меня, будто желая спровоцировать на какое-нибудь замечание.

— Ты уже выполнила свое упражнение? — спросила я холодно.

— Еще нет, миссис Верлен. Я выполню… позже. Только что было такое ужасное утро, а теперь, смотрите, солнышко, но скоро опять пойдет дождь. Вон какие облака. — Она озорно улыбнулась, но тут же ее лицо потемнело. — Меня уже тошнит от разговоров об этом ребенке. Мой дедушка — изменник. Вот что сказал мне сегодня утром один из лакеев. Он сказал: “Мисс Аллегра, этот ребенок, видать, здорово переменит вашего деда. Похоже, будет, словно мистер Бью вернулся!”

— Да так и будет, — сказала Алиса. — Именно словно мистер Бью вернулся. Интересно, станет ли тогда в часовне опять зажигаться огонь?

— Огню в часовне существует простое логическое объяснение, — сказала я и, поскольку они выжидающе смотрели на меня, добавила: — Я уверена.

Аллегра стояла угрюмо и гримасничала.

— Вся эта суматоха! Она мне отвратительна. К чему поднимать такую суету вокруг ребенка? Может, вообще родится девочка, так им и надо! Они, кажется, совсем забыли о моем существовании. Вокруг меня никогда не суетились, а я ведь дочь Нэйпира, и сэр Вильям — мой дедушка. Теперь он едва смотрит на меня, а когда все-таки случается взглянуть, то на его лице… неприязнь.

— О нет, Аллегра, — запротестовала я.

— О да, миссис Верлен. Какой смысл притворяться. Я привыкла думать: это из-за того, что мой отец — Нэйпир, а дедушка его ненавидит. Но ведь не из-за того же, что у Нэйпира будет другой ребенок, они все подняли такую шумиху, когда он еще даже не родился.

Она убежала вперед и принялась обрывать лепестки у розы.

— Аллегра, — предостерегающе произнесла Алиса, — это одна из любимых роз твоего дедушки.

— Знаю, — фыркнула Аллегра. — Именно потому я так и поступаю.

— Не лучшим образом, — заметила я.

Аллегра взвилась:

— Но это один из способов напомнить о себе, миссис Верлен. Наиболее соответствующий моменту.

Аллегра сорвала еще один драгоценный цветок и углубилась в разрушительное занятие.

Я знала, протестовать бесполезно, но если смотреть будет некому, то она остановится, поэтому, сойдя с тропинки, пошла прямо по траве.

За несколько дней до этого миссис Линкрофт предложила мне сопровождать девочек на прогулках верхом, и я заказала в Лондоне амазонку, потому что терпеть не могла пользоваться чужой одеждой, да и амазонка Эдит не была мне впору. Я понимала, с моей стороны это экстраординарный поступок, но, приобретя амазонку, я стала гораздо чаще, чем раньше, ездить верхом.

Моя амазонка была приличествующего случаю, темно-голубого, но не переходящего в морскую волну цвета. И прелестного фасона. Как только я ее увидела, сразу перестала сожалеть о потраченных деньгах. Девочки в один голос уверяли, что я в ней элегантна, и не переставая восхищались ею.

Предложив выезжать с девочками, миссис Линкрофт продолжала:

— Не могу и выразить, миссис Верлен, как я рада, что вы здесь. Теперь, когда у всех нас появились дополнительные обязанности, вы так помогаете. Конечно, хорошо, если приедет новый помощник. Но, боюсь, нам придется еще подождать, пока миссис Рендолл не сочтет его пригодным для работы в школе.

Я ответила, что помощь моя, конечно, невелика, что я хотела бы делать гораздо больше.