Фридрих Шиллер
Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер , Фридрих Шиллер
Эти странные записки. Они повсюду. Прилеплены жвачкой на стены, приколоты на люстру, вставлены между страницами книг... На них одно слово - "гном". Это можно было бы счесть неудачной шуткой, если бы не одно обстоятельство. Вчера их автора увезли в дом умалишенных. Она пыталась покончить с собой весьма необычным способом - разбила голову об угол письменного стола… Что мы знаем о тайной жизни своих близких? Об их странных, а иногда и страшных увлечениях. Чужая душа - не потемки. Это тьма. Тьма, готовая в любой момент вырваться наружу. Горе тому, кто заглянет в эту черную бездну! Cложно представить, что дебютный роман молодого автора может быть настолько увлекательным, что он буквально завораживает читателя с первой же страницы. Между тем, это так. Психологический триллер "Белые медведи" - произведение неординарное, сильное и утонченно-красивое, настоящий подарок любителям жанра.
Анатолий Вадимович Крысов , Коллектив авторов
Сергей Владимирович Михалков , Сергей Михалков
Проза Олди неотделима от поэзии. Касыды в "Я возьму сам", баллады из "Песен Петера Сьлядека", лирика "Мага в Законе", насмешливые сатиры из "Ордена Святого Бестселлера", хокку, танка и рубайи, дружеские эпиграммы и посвящения, щедро разбросанные на просторах книг, скрытые под авторскими псевдонимами "Ниру Бобовай" или "Фрасимед Мелхский", стилизации под Бернса, Вийона, Хайяма, Аль-Мутанабби, поэмы "Одиссей, сын Лаэрта" и "Иже с ними". И вот, наконец, у вас в руках сольный том стихов Олега Ладыженского, куда вошли многие стихотворения, как издававшиеся ранее в контексте романов и повестей Олди, так и новые, публикующиеся впервые.
Олег Ладыженский , Олег Семенович Ладыженский
Никола Буало-Депрео
Рассказ, по словам Станюковича, был написан по "горячим следам" уголовного процесса над "Червонными валетами" – молодыми авантюристами из привилегированных слоев общества.
Константин Михайлович Станюкович , Марина Ивановна Цветаева , Марина Цветаева
Федор Михайлович Достоевский
Правдивые дрессировщицкие рассказки о собаках, собаководах и о том, чего не найти в пособиях по дрессировке и что всем уметь не обязательно, но каждому понимать следует.Автор многих популярных книг о служебных собаках и домашних питомцах делится опытом общения с ними в нестандартных ситуациях их поведения.Книга адресована владельцам собак и дрессировщикам.
Александр Власенко , Александр Николаевич Власенко , Владимир Иванович Немцов , Иван Владимирович Кирпичев
Геннадий Александрович Семенихин , Геннадий Семенихин , Петр Артемьев
El Romancero Gitano es una de las creaciones líricas más significativas del siglo XX. Punto culminante de la primera etapa estética de Lorca, el propio poeta lo define como `el poema de Andalucía, y lo llamo gitano porque el gitano es lo más elevado, lo más profundo, más aristocrático de mi país, lo más representativo de su modo y el que guarda el ascua, la sangre y el alfabeto de la verdad andaluza y universal`. Es, sin embargo, `un libro donde apenas sí está expresada la Andalucía que se ve, pero donde está temblando la que no se ve: un libro antipintoresco, antifolclórico, antiflamenco…, donde las figuras sirven a fondos milenarios y donde no hay más que un personaje grande y oscuro como un cielo de estío… la Pena `.
Федерико Гарсиа Лорка
Александр Трифонович Твардовский
В настоящую книгу Булата Шалвовича Окуджавы вошли избранные произведения, написанные поэтом на протяжении почти полувекового творческого пути. В ней широко представлены как известные стихи-песни раннего периода, которые не раз звучали по радио, с концертной эстрады, с киноэкранов, так и стихотворения последних лет.
Булат Шалвович Окуджава
Омар Хайям
Пишу и сам себе не верю. Неужели сбылось? Неужели правда мне оказана честь вывести и представить вам, читатель, этого бретера и гуляку, друга моей юности, дравшегося в Варфоломеевскую ночь на стороне избиваемых гугенотов, еретика и атеиста, осужденного по 58-Р№ с несколькими пунктами, гасконца, потому что им был Рґ'Артаньян, и друга Генриха Наваррца, потому что РјС‹ все читали «Королеву Марго», великого и никому не известного зека Гийома дю Вентре?Сорок лет назад я впервые запомнил его строки. Мне было тогда восемь лет, и он, похожий на другого моего кумира, Сирано де Бержерака, участвовал в наших мальчишеских ристалищах. «Свой фетр снимая грациозно, на землю плащ спускаю СЏВ» соседствовало в моем рыцарском лексиконе со строками: «Пустить вам кварту крови квартой шпаги поклялся тот, кто вами оскорблен». Но, в отличие РѕС' Сирано, который жил только в моем воображении да в старой серовато-чернильной книжке Ростана, Гийом (это я уже тогда знал) существовал в реальности — в городе Абан за Уральским хребтом. У меня было даже доказательство его присутствия на земле — часы, подаренные мне, часы, на золотом корпусе которых стояли мои инициалы АКС, сплетенные в причудливый вензель.Нет, нет, читатель, это не бред воспаленного воображения—это наша жизнь, умеющая сплести из нитей чистой, неприкрашенной правды ковер-самолет, или шапку-невидимку, или СЃСѓРґСЊР±у Гийома дю Вентре.Р
Яков Евгеньевич Харон
«Занятный все-таки писатель – Дмитрий Новиков. Опять он в своем репертуаре: ползет-ползет в пыли, тяжко сопя, утопая периодически то одной, то другой ладошкой в коровьих лепешках и бормоча про себя что-то нечленораздельное, потом вдруг – прыжок – он уже метра на два над землей – срывает на лету роскошную кисть рябины или какую-нибудь невероятную бабочку хватает нежно за край крыла, бросает, не глядя, в читателя – и вот опять лицом в землю, червячков каких-то из нее выковыривает, неловко разрывая пополам, еще пополам…В общем, я однозначно – за, но иногда хочется его убить, чтоб сам не мучился, и читателя не мучил.»Spiritus
Александр Юрьевич Ступников , Алексей Миронов , Дмитрий Геннадьевич Новиков , Дмитрий Новиков
Le cycle des Heures, commencé avec les Heures claires (1896), poursuivi par les Heures d'après-midi (1905) et clos avec les Heures du soir (1911) est conçu en dehors de toute préoccupation d'école, avec le simple désir de conserver à jamais la mémoire des instants les plus doux qu'il soit donné de vivre à des êtres d'exceptionnelle bonté.
Эмиль Верхарн
В книге впервые в истории российской словесности сделана попытка переложить известные поэтические произведения на язык уголовного сообщества. Переводы даются параллельно с оригиналами. Особую ценность представляют развернутые комментарии к переводам, гдеразъясняются использованные слова и выражения так называемого «босяцкого языка». Автор знает об арестантах и уголовниках не понаслышке, местам лишения свободы он отдал около 20 лет.Вторая часть книги – ироническая мозаика: пародии, стихи, частушки и т.д.
Александр Анатольевич Сидоров , Фима Жиганец