Читаем 1 полностью

ли девушку нахмуриться. Но Росс продолжил, объясняя,

что дело не в экономии денег. Его жизненный уклад также

являлся частью эксперимента над самим собой, он хотел

знать, где порог его потребностей и желаний, без которых

он не может жить. Например, недавно он решил обходиться

без горячей воды, просто хотел испытать свою стойкость.

(«Довольно быстро привыкаешь к холоду», — хвастался он.)

Впрочем, Росс испытывал не только стойкость. Прошлым

летом, гордо похвалялся парень, он целую неделю прожил

на одной банке консервированных бобов и пачке риса.

— А как же кофе? — спросила Джулия.

— Не пью.

— Ну ты и нищеброд, — пошутила она.

Горячая вода и подвал были первыми из открывшихся стран-

ностей. В ногах кровати стояли два мусорных мешка, которые

Росс называл «шкафами». В одном из них хранилась чистая

одежда, а во втором — грязная. Каждая вещь его гардероба:

каждый носок, рубашка и те самые ветхие туфли, — доста-

лась ему от друзей, отдавших ему свою старую одежду.

— Боже, нет-нет-нет, — запричитала Джулия, хлопая ресни-

цами, — так не пойдет! Мы непременно заглянем в магазин

и купим тебе новую одежду, которая будет тебе подходить.

3 2 Н и к Б и л т о н

. . . . . . . . . . . . . . . .

— Обязательно, — откликнулся Росс, целуя ее.

Однако Джулии не терпелось узнать о нем побольше. В го-

лове рождались все новые и новые вопросы.

— А что там за книги? — спросила она, указывая на прилич-

ную стопку, стоящую рядом с кроватью.

Услышав этот вопрос, Росс чуть отстранился, но ответил со

всей любезностью. Помимо барабанного клуба «НОММО»,

он также являлся завзятым членом университетского клуба

«Коллежские либертарианцы» — политической фракции,

которая еженедельно проводила собрания, посвященные

обсуждению либертарианской философии и чтению книг по

экономике и научным концепциям — тех самых книг, о ко-

торых спрашивала Джулия. Он читал все эти литературные

труды, написанные Мюрреем Ротбардом, Людвигом фон

Мизесом и прочими деятелями, для собственного удоволь-

ствия, чтобы отдохнуть от работы, связанной с физикой .

Когда девушка спросила, кто такие «либертарианцы», Росс

без капли осуждения разъяснил, что это такие люди, которые

полагают, что каждый человек сам отвечает за свою жизнь

и сам решает, как ему жить, и государству не стоит вмеши-

ваться и влиять на личный выбор. На каждый вопрос — от

глобального «как прожить и на что потратить свою жизнь?»

до бытового «а не закинуться ли чем-нибудь бодрящим се-

годня?» — у всякого человека свой индивидуальный, ответ,

и государство не вправе навязывать свои истины .

Не будь Росс таким остроумным, Джулия наверняка по-

скорей бы сбежала из его затхлого подвала и прервала все

общение. Не будь Росс таким симпатичным, она ни за что бы

К и б е р - п р е с т у п н и к № 1 . . . . . . . . 3 3

не ответила на его звонок после первого свидания. Не об-

ладай Росс фантастической уверенностью в себе, которую

юная Джулия еще ни в ком не встречала и которой ей самой

так не хватало в те непростые дни, она никогда бы не согла-

силась стать его девушкой.

Однако чудаковатый и обаятельный парень будоражил ее

воображение. Он с улыбкой глядел на Джулию, снимая с нее

рубашку и возвращаясь к поцелуям. Девушка видела, как он

околдован ею. Она же, в свою очередь, пыталась не подать

вида, насколько сильно Росс завладел ее чувствами. Валя-

ясь на измятой кровати, они оба и представить не могли,

что с этого момента начался самый бурный и будоражащий

за всю их взрослую жизнь роман.

Который для Росса станет последним.

Гла ва 4 Деб а т ы

Студенты толпой — кто с рюкзаками, кто с книгами — за-

ходили в здание имени Вилларда. Внутри уже зажгли свет,

так как солнце почти село и кампус Университета Пенсиль-

вании погрузился в густые сумерки. В большом лектории

среди повседневной студенческой суеты Росс Ульбрихт го-

товился к предстоящим дебатам, расхаживая по залу.

Просторное помещение было заставлено рядами стульев,

предназначавшихся для студентов, спешащих в здание, —

для всех желающих послушать сегодняшние дебаты меж-

ду либертарианцами, республиканцами и демократами.

3 4 Н и к Б и л т о н

. . . . . . . . . . . . . . . .

Предстояло обсудить ряд вопросов, связанных с государ-

ственными выборами, в том числе легализацию наркотиков

в США.

Прошел всего год с тех пор, как Росса не взяли в «Удиви-

тельную гонку», но воспоминания о тех днях уже успели

стереться из памяти. Нынешняя университетская жизнь так

и била ключом, особенно благодаря клубам, в которые он

записался.

Чудесная барабанная группа, игравшая необычайную му-

зыку (Росс настолько проникся ритмами барабанов, что,

ложась спать, наигрывал у себя в голове эти мелодии).

И вдобавок к ней — клуб либертарианцев, в котором он не

пропустил ни одной встречи. За полтора года он с головой

окунулся в либертарианскую политическую философию.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное