Читаем 1 полностью

ли девушку нахмуриться. Но Росс продолжил, объясняя,

что дело не в экономии денег. Его жизненный уклад также

являлся частью эксперимента над самим собой, он хотел

знать, где порог его потребностей и желаний, без которых

он не может жить. Например, недавно он решил обходиться

без горячей воды, просто хотел испытать свою стойкость.

(«Довольно быстро привыкаешь к холоду», — хвастался он.)

Впрочем, Росс испытывал не только стойкость. Прошлым

летом, гордо похвалялся парень, он целую неделю прожил

на одной банке консервированных бобов и пачке риса.

— А как же кофе? — спросила Джулия.

— Не пью.

— Ну ты и нищеброд, — пошутила она.

Горячая вода и подвал были первыми из открывшихся стран-

ностей. В ногах кровати стояли два мусорных мешка, которые

Росс называл «шкафами». В одном из них хранилась чистая

одежда, а во втором — грязная. Каждая вещь его гардероба:

каждый носок, рубашка и те самые ветхие туфли, — доста-

лась ему от друзей, отдавших ему свою старую одежду.

— Боже, нет-нет-нет, — запричитала Джулия, хлопая ресни-

цами, — так не пойдет! Мы непременно заглянем в магазин

и купим тебе новую одежду, которая будет тебе подходить.

3 2 Н и к Б и л т о н

. . . . . . . . . . . . . . . .

— Обязательно, — откликнулся Росс, целуя ее.

Однако Джулии не терпелось узнать о нем побольше. В го-

лове рождались все новые и новые вопросы.

— А что там за книги? — спросила она, указывая на прилич-

ную стопку, стоящую рядом с кроватью.

Услышав этот вопрос, Росс чуть отстранился, но ответил со

всей любезностью. Помимо барабанного клуба «НОММО»,

он также являлся завзятым членом университетского клуба

«Коллежские либертарианцы» — политической фракции,

которая еженедельно проводила собрания, посвященные

обсуждению либертарианской философии и чтению книг по

экономике и научным концепциям — тех самых книг, о ко-

торых спрашивала Джулия. Он читал все эти литературные

труды, написанные Мюрреем Ротбардом, Людвигом фон

Мизесом и прочими деятелями, для собственного удоволь-

ствия, чтобы отдохнуть от работы, связанной с физикой .

Когда девушка спросила, кто такие «либертарианцы», Росс

без капли осуждения разъяснил, что это такие люди, которые

полагают, что каждый человек сам отвечает за свою жизнь

и сам решает, как ему жить, и государству не стоит вмеши-

ваться и влиять на личный выбор. На каждый вопрос — от

глобального «как прожить и на что потратить свою жизнь?»

до бытового «а не закинуться ли чем-нибудь бодрящим се-

годня?» — у всякого человека свой индивидуальный, ответ,

и государство не вправе навязывать свои истины .

Не будь Росс таким остроумным, Джулия наверняка по-

скорей бы сбежала из его затхлого подвала и прервала все

общение. Не будь Росс таким симпатичным, она ни за что бы

К и б е р - п р е с т у п н и к № 1 . . . . . . . . 3 3

не ответила на его звонок после первого свидания. Не об-

ладай Росс фантастической уверенностью в себе, которую

юная Джулия еще ни в ком не встречала и которой ей самой

так не хватало в те непростые дни, она никогда бы не согла-

силась стать его девушкой.

Однако чудаковатый и обаятельный парень будоражил ее

воображение. Он с улыбкой глядел на Джулию, снимая с нее

рубашку и возвращаясь к поцелуям. Девушка видела, как он

околдован ею. Она же, в свою очередь, пыталась не подать

вида, насколько сильно Росс завладел ее чувствами. Валя-

ясь на измятой кровати, они оба и представить не могли,

что с этого момента начался самый бурный и будоражащий

за всю их взрослую жизнь роман.

Который для Росса станет последним.

Гла ва 4 Деб а т ы

Студенты толпой — кто с рюкзаками, кто с книгами — за-

ходили в здание имени Вилларда. Внутри уже зажгли свет,

так как солнце почти село и кампус Университета Пенсиль-

вании погрузился в густые сумерки. В большом лектории

среди повседневной студенческой суеты Росс Ульбрихт го-

товился к предстоящим дебатам, расхаживая по залу.

Просторное помещение было заставлено рядами стульев,

предназначавшихся для студентов, спешащих в здание, —

для всех желающих послушать сегодняшние дебаты меж-

ду либертарианцами, республиканцами и демократами.

3 4 Н и к Б и л т о н

. . . . . . . . . . . . . . . .

Предстояло обсудить ряд вопросов, связанных с государ-

ственными выборами, в том числе легализацию наркотиков

в США.

Прошел всего год с тех пор, как Росса не взяли в «Удиви-

тельную гонку», но воспоминания о тех днях уже успели

стереться из памяти. Нынешняя университетская жизнь так

и била ключом, особенно благодаря клубам, в которые он

записался.

Чудесная барабанная группа, игравшая необычайную му-

зыку (Росс настолько проникся ритмами барабанов, что,

ложась спать, наигрывал у себя в голове эти мелодии).

И вдобавок к ней — клуб либертарианцев, в котором он не

пропустил ни одной встречи. За полтора года он с головой

окунулся в либертарианскую политическую философию.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева
5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева

«Идеал женщины?» – «Секрет…» Так ответил Владимир Высоцкий на один из вопросов знаменитой анкеты, распространенной среди актеров Театра на Таганке в июне 1970 года. Болгарский журналист Любен Георгиев однажды попытался спровоцировать Высоцкого: «Вы ненавидите женщин, да?..» На что получил ответ: «Ну что вы, Бог с вами! Я очень люблю женщин… Я люблю целую половину человечества». Не тая обиды на бывшего мужа, его первая жена Иза признавала: «Я… убеждена, что Володя не может некрасиво ухаживать. Мне кажется, он любил всех женщин». Юрий Петрович Любимов отмечал, что Высоцкий «рано стал мужчиной, который все понимает…»Предлагаемая книга не претендует на повторение легендарного «донжуанского списка» Пушкина. Скорее, это попытка хроники и анализа взаимоотношений Владимира Семеновича с той самой «целой половиной человечества», попытка крайне осторожно и деликатно подобраться к разгадке того самого таинственного «секрета» Высоцкого, на который он намекнул в анкете.

Юрий Михайлович Сушко

Биографии и Мемуары / Документальное